Ограниченная территория

Трифонова Вероника

– Где-то я это слышал… Только не говори, что снова собираешь траву! – подскочил вдруг мой муж.

– Которую ты тоже у меня таскал, ай-ай. Нет. Выпьем сегодня лучше хоо-рошего такого спиртного! Я точно знаю, дружище, у тебя оно есть.

– Посреди рабочей недели? – застонал Антон. – Не думаю, что это хорошая идея.

Спустя тридцать с лишним минут, мы все сидели в нашей гостиной – просторной комнате, окна которой выходили на общий со спальней балкон. Всю стену справа от двери занимала горка из тёмного дерева, а слева стояло кресло и диванный уголок (всё – в коричнево-бежевых тонах), перед которыми

высился стеклянный журнальный столик. Только сейчас вместо вазы в его центре стояла увесистая бутылка с жидкостью апельсинового цвета – бурбона «Джим Бим», вынутого Антоном из бара.

– О! Батареи чугунные! С такими я, помню, в общаге два этажа затопил! – сказал, подходя к балконной двери, Тим.

– Вы уж простите. Здесь немного беспорядок, – муж обвёл рукой гостиную.

– Братан, не парься. У нас такой же, – Тимофей, наклонившись к угловой части дивана у балкона, сгреб сложенные там вещи. Я, шагнув вперёд, спешно забрала их. Передача прошла неудачно – часть предметов упала на пол.

– Ё-моё, Антоха! Ты что, носишь семейники? – положив охапку свежепостиранного белья на кресло, я обернулась и обнаружила, что друг разглядывает на покрытом кофейного цвета паласом полу упавшие вещи. – Да брось. Они ж неудобные. С ним всё вываливается наружу!

Муж, уже почти покинувший комнату для взятия в кухне посуды, в дверях посмотрел на Тима, и, покачав головой, на прощанье показал ему кулак. Тот расплылся в широченной улыбке.

– Так, любимый, давай ты потом поделишься опытом, – одернула своего благоверного Марго.

– А это что? – Тим поднял с пола три небольших журнала. – Этот по кардиологии… и этот. А вот по антибиотикам…

– Дай сюда, – подойдя к нему, я выхватила их из его рук. – Это мы с Антоном читаем.

– Перед сном, что ли? Для расслабухи? – развеселился друг. – Обычно люди на ночь читают не то! Ну вы даёте. Учёные, одним словом. Что одна, что второй. И как вы друг с другом живёте?

У Тима был такой вид, что нельзя было, глядя сейчас на него, не улыбнуться.

– Ладно, ребят, – быстро собрав с дивана остальные лишние вещи, я убрала их на кресло, и объявила: – Площадка для приземления задниц свободна.

Когда мы, наконец, все расселись по местам, и Антон притащил с кухни всё, что теоретически годилось под закуску, Тим лично наполнил все четыре полулитровых стакана, и мы дружно их разобрали. А затем, чокнувшись, выпили.

– На самом деле всё началось довольно давно, – начал друг после того, как одним глотком опустошил половину стакана, и откусил половину печенья. Откинувшись на спинку крайнего углового сиденья, он выглядел так важно, будто восседал на троне.

– Мне было двадцать шесть, и я вёл себя далеко не так примерно, как сейчас.

Антон, вовсю пытающийся перебить привкус спиртового во рту забиванием последнего ломтиками сыра, хмыкнул.

– Что? Правда. Сейчас я просто белый и пушистый котёнок!

– Ладно, ладно, – Антон, улыбнувшись, поднял вверх раскрытые ладони. – Пусть будет так. Продолжай.

– Это случилось, когда ты, дружище, связал себя с Катериной узами брака, и бросил меня одного, – притворно-обиженно заявил Тим. – Я начал творить всякую фигню…

– Как и обычно, – пожала плечами я.

– Не совсем. Обычно я её творил, но всегда останавливался. Или меня останавливали.

Всегда, знаешь, находился кто-то, вовремя вправляющий мне мозги. Но тогда вот как-то выпал такой период… Ладно, признаю, я и сам вам ничего тогда не рассказывал про свои приключения, чтобы не доставлять в те моменты лишних хлопот. Вы были так заняты друг другом! Может, и утрата вашего контроля мне ещё в голову ударила. В общем, пока вы с Антохой познавали вкус семейной жизни, я только и делал, что беспредельничал. Не буду описывать всё – скажу только, что апофеозом стала драка в ночном клубе с сыном полковника ФСБ. Об этом как раз вы узнали. Единственное, на чем перед вами спалился, и за это ещё раз сорян.

– Ещё бы, – вставил Антон. – Мы так переживали, думали – ты не выкрутишься.

– Конечно, я был без понятия, кто этот стрёмный чел. Стою я за углом, пьяный, забиваю косяк, никому не мешаю – и вдруг чьи-то вопли. Я говорил, что сначала подумал – торкнуло. А потом выглядываю на танцпол и вижу, как тот упырь какую-то девку колотит, а потом верх с неё сдернул прямо с лифоном. Ну, я и подумал, что он ведёт себя что-то стрёмно. Короче вот… Это-то вы все слышали. Но что было потом…

Друг сделал ещё один глоток из стакана.

– На следующий день дрыхну я, значит, без задних ног у себя на хате. И тут грохот в дверь. Да такой, что мертвого подымет. Я сполз с дивана, в одних трусах побежал, открыл спросонья, не подумав – и вдруг влетают здоровенные ребята, бросают меня на пол, связывают руки, потом тащат на стул в комнате, привязывают к нему… . Я даже пикнуть не успел. Ну чисто боевик! Сначала снова решил, что сплю ещё, или таращит…

Марго, сидевшая в угловом углублении дивана, ухмыльнулась краем рта. Я была уверена – она слышит сейчас всю историю далеко не в первый раз. Но, возможно, узнала подруга её именно первой – и, наверное, до сегодняшнего дня единственной.

– А потом, когда я совершенно от всего офигел, ко мне подошёл этот… полковник. Старый уже, седой весь, но лощеный такой, импозантный, тьфу! А ряха, – Тим развёл ладони в стороны, показывая, – здоровенная, как задница! Я потом так его Ряхой и звал.

Ну, значит, подходит он, весь такой властный, крутой. А у меня почему-то и страха не было. Я так, понимаете, подумал спокойно – убьёт, так убьёт. Чего теперь. Жаль только, яблоки мамке в саду помочь собрать не успею.

Он порисовался, продемонстрировал силу. Вообще, у него с этим было не очень. Банально и скучно – я чуть не зевнул.

Друг непринужденно взял с тарелки здоровенный ломоть сыра, и с наслаждением отправил его в рот. Пожевав немного, он продолжил:

– И вот начал Ряха объяснять. Типа, что это его сыну я вчера репу начистил. А я и сказал – подумал уже, чего терять – что деточка его долбанный общественный мусор, а сам он – хреновый отец, и стал ждать конца. Но тут Ряха, однако, признался, что я прав. И что Егор – так звали того ушлепка – получил по заслугам. Но и меня он из принципа всё равно не отпустит. Короче, развязали меня, и Ряха сказал – подумает, что со мной делать, а если я попробую сбежать из города или страны – будет хуже. Я ещё уточнил, будут ли поездки в Красногорск считаться побегом, а он так шары к потолку запрокинул, прям как Антоха, я чуть не расхохотался. Еле сдержался – а то было бы совсем не время.