Шрифт:
Огромный ров на рот ложится, все бы хорошо… но в день Святого Валентина хочется быть рядом с клубничной шоколадкой, а не грызть грязь старого башмака. Пускай перечное недоразумение само расхаживает
Плоская тарелочка на столе, на тарелочке греется молочный омлет со спаржей. Чашка кофе одиноко в стороне. Лево и право поменялись местами. Долго писать не нужно, много расписывать тоже, только бы прикоснуться руками к шелковистой обертке, только бы вдохнуть сладкого аромата. Этот вечер обещает быть длинным, а следующая за ней ночь – в книжном отдохновении.
Мои личные предпочтения зависят от течения общемировых потоков Вдохновения.
Статья пятая часть номер Нуль гласит: любой кто совершит деятельное восхождение на высокий шар из тонких шоколадных пластинок – получит первое и последнее напоминание. Что следует из этого далее – вопрос, на который у меня нет ответа.
Я прикована к сладостному туману творческих пертурбаций. Я лесть и стойкий металлический стол, я перчатка на руке у клубничного человека, я есть сова и стекло.
Недоразумение прокралось в момент, когда моя натура выбрала другую натуру в качестве кофейного напарника. Это вечная битва за подушечную нежность, за поцелуи в тишине вечернего снега.
День Святого Валентина существует для шоколадных стражников всех ипостасей. Мучительный иждивенческий коловрат блещет алой водой у шеи – что за красота толчется в руках у тебя, моя любовь?
– Шоколадка с клубникой сама себя не принесет домой, за ней нужно Сходить! – Говорит мне мое перечное недоразумение.
– Огромная пасть нужна чтобы смочь съесть эту сахарную дуру! – Сквозь хрустальный звон обозначила себя печатная машинка.
«Ну вас к черту, любимые дети», – думаю я.
Из динамиков доносится наперченная хорошая музыка, и мне становится приятней на душе. А за окном проходит мелкая пыль снега, больше напоминая сошествие мошек с небес. Хлипкие ветерки желают войти в комнату, поселиться в душном помещении физических тел.
Конец ознакомительного фрагмента.