Огромный черный корабль
Шрифт:
Мероид посмотрел на всех торжествующим взглядом. Он ничего не произнес, но все и так поняли: «Ну, что я говорил?».
– Ладно, маршал, уболтали. Так я высылаю платформу?
После ответа Мероид вышел с Лумисом из кабины внутрь бункера. Они обсудили детали.
– Давай, пусть Эрр будет с тобой. Попадешь в самое логово, смотри чтобы там тебя «гематоген» не шлепнул, им наши договоренности с командованием до лампочки.
Они пожали руки, а затем Лумис облачился в защитную одежду.
– Давай, счастливо, Лумис. Пойду налаживать взаимодействие с автоматизированным командным пунктом, – он снова махнул на прощание.
Лумис тоже вяло поднял свою затянутую в резину руку.
14. Высший
Сегодня на Императора напал словесный понос, обычно он был не очень разговорчив, все больше молчал и зыркал из-под нахмуренных бровей подозрительным взглядом, или сидел, уставясь в одну точку, думая о чем-то своем, пока какая-нибудь придворная муха назойливо жужжала о чем-нибудь государственно-масштабном. Руган почти не слушал, в голове постоянно тикали часы, смотреть на наручные совершенно не требовалось, тем более, что это могло показаться подозрительным или просто не понравиться Грапупрису, тогда его непредсказуемый нрав мог запросто сменить пластинку добродушной говорливости на что-то другое. Хотя какое это сейчас имело значение, время пролетало в сито со свистом, уносилось прочь со скоростью рейсового монотрона. До часа «Икс» оставалось двадцать пять минут.
А Владыка продолжал описывать, как он выведет на чистую воду то этих, то тех, и открутит им головы (можно подумать у самого бы лично, собственными ручками, духу хватило), как он возьмет и не остановит какой-то «Железный кулак» (Руган впервые слышал о таком фрукте, а спрашивать было неинтересно, что теперь вообще было интересно – секунды шли наперегонки), вот может он, оказывается, его остановить, есть у него теперь новый парапсихолог (настоящий не то, что те, которые в самом глубоком этаже Великой Пирамиды сидели и ни черта не почувствовали опасности, когда время пришло), вот только надо взять сейчас и позвонить, как так идут дела с этой девицей-телепаткой, а то вот, понимаешь, отвлекся на несколько дней, так уже и не соизволят сообщить, что там у них происходит. Потом Тридцать Первый переключился на любимую тему, о мерзких брашах. Вот, мол ноту прислали, извиняются за содеянное и мол самовольно этот их сверхскоростной бомбовоз приперся в небо Эйрарбии. Можно ли им в этом верить? Конечно, нельзя. Ясное дело, воспользовались нашей гражданской войной, знают, что тяжелая пехота и корабли рассредоточены для контроля территории, и тут же такую свинью умудрились подложить.
– А может, дать команду «Кулаку» пока затаиться и выждать чуть-чуть, а Руган? – спросил Солнцеподобный.
Надо было что-то отвечать, но что?
– Я, Ваше Величество, в стратегии не силен, уж извините.
А ведь даже интересно: вот тикает времечко и скоро уж никуда не денешься, может, специально судьба так распорядилась, дабы возле преступника этого тридцать первого, в последнюю его минуту оказался прокурор? Ведь ничто не помешает, когда секунд сто останется поговорить с Солнцем, к смертным сошедшим во плоти, по душам? Ведь неинтересно было даже в первичном варианте, когда рванет без предупреждения, сожжет, разметает на молекулы, и понять никто не успеет что свершилось Возмездие. Случилось то, чего ждали все нормальные, все, кто что-то понимал в этом мире раздавленном Великой Дворцовой Пирамидой.
В разговор встрял Кободи Морот по кличке Кит. Несмело так встрял, не то что раньше, когда владел самыми крупными атомными заводами.
– А куда столицу переносить будем, Ваше Сияние?
Грапуприс проигнорировал его вопрос, как неуместный, но голову повернул.
– Ты ход сделал, Кит? – он посмотрел в разложенное на огромном столе поле с фишками в виде танков и самолетов.
– Нет, думаю, – отозвался Кит глухо. С трудом, с трудом давалась ему игра тактическая, но деваться было некуда, теперь это было единственное из-за чего с ним мог водиться Император, пшикнули
Но, ничего Кит, думал Руган, сейчас, через двадцать с мелочью минут проверим, какого качества твои боеприпасы, и не бывает ли среди них бракованных с осечкой.
– Хорошее имя – Руган, – продолжил излияние Великий, – легко запоминается, правда?
Интересные у нас темы идут в последние минуты мира, констатировал Руган.
– Что планируешь делать, а, полковник Руган? – спросил Возвышенный над всеми.
Это было уже получше.
– Знаете, Ваше Величество, хотел лично поехать в «Санаторий–П», это самый близкий отсюда для политических, и лично возглавить и принять участие в поставленной Вами задаче.
– Да? Молодец.
– Я вот что думаю, может, не стоит тот циркуляр рассылать, а взять в виде инспекции объехать все лагеря по очереди и вместе с передачей приказания, регистрировать осуществление.
Великий даже залюбовался Руганом, или его формой, до конца было неясно.
– Молодец. А ты как думаешь, Кит? Прав полковник.
– Руган, – сказал Кободи Морот не глядя на собеседника, он переставлял многочисленные фишки, – Вы вообще в курсе сколько у нас тюрем? Вы, что решили покинуть наше общество надолго? Вам, дорогуша, цикла не хватит все объездить, а уж тем паче проконтролировать. Ваш ход, Ваше Величество.
– Вот видишь, полковник, что говорит промышленность? Но все равно – молодцом, инициатива у нас не наказуема, правда? В ближний лагерь наверное съездить можно, что там – туда-сюда, день делов. А вот для инспекций звание у тебя некорректное, надо бы предварительно тебе хотя бы меццо-генерала присвоить, для солидности.
– Да, мне как-то и неудобно, Ваше Сиятельство, – Руган и впрямь покрылся краской как девица. Концерт шел на полную катушку.
– Удобно, удобно, у нас, дорогой, знаешь сколько лишних вакансий в ближайшее время освободится? Уйма, скажу вам. Просто – уйма. Ладно, полковник Руган, шагай. Мы тут с Китом обсудим кое-что свое.
Когда Руган, обливаясь потом, шагнул из кабинета, он глянул на часы. Было без пятнадцати минут тридцати секунд «Икс». Он быстро прошел по коридору. Никто его не преследовал.
Он миновал два поста, механически отдавая ответную честь часовым. На последнем посту – шлюзе ему вручили пластироловый мешок «защиты». Оставалось десять минут, шестьсот секунд – одевать не было смысла. Радиация за стенами бункера была конечно повышенная, поскольку ветер в первые сутки после уничтожения Пепермиды несся в их сторону, но фон уже упал, он падал за каждые семь часов в десять раз, поэтому сегодня для приобретения смертельной экспозиция требовалось прожить в открытой атмосфере около пятнадцати суток, да и то, наверное, больше, ведь фон продолжал падать. Подхватив «защиту» через руку, как плащ, он махнул легионеру за стеклом. Наверное, тот хотел возмутиться и, конечно, имелись строгие инструкции коменданта, но Руган за свою короткую, стремительную карьеру приобрел зловещую известность, он даже превзошел покойника Гуррару, никто еще до него не сворачивал генералам головы при скоплении сотни свидетелей. Тяжелая, многотонная плита медленно поползла по рельсу. А ведь она, обязательно, останется целой, подумал вдруг Руган. Стена сверхплотного воздуха хлестнет ее изнутри и откатится назад, крушить что осталось, давить кого не успела.
Ударило по ушам перепадом давления. Внутри убежища воздух был плотнее. Руган не стал дожидаться, когда гигантская дверь полностью оголит вход, он проскочил в щель и взлетел по лестнице. До момента «Икс» оставалось восемь с мелочью. Он осмотрел площадку: транспорт имелся. Он выбрал тот, что помощней и покрепче – тяжелый гусенично-колесный бронетранспортер тяжелой пехоты «лопушок».
– Вперед! – сказал он водителю, влезая в передний отсек для экипажа.
– Так ведь, бас-капитан не велел…– начал было отнекиваться контральто-сержант.