Охота без милосердия
Шрифт:
— У меня другой взгляд на эти вещи. Если я иду на риск, то беру с собой только тех, кто этот риск разделит добровольно. Люди должны верить в мою идею.
— О чем ты?! Брэд Кейси поверит в идею? Нет. Все, кого ты тащишь за собой, обречены. Они самоубийцы, а твои наполеоновские планы их не интересуют.
— До тех пор, пока они не втянулись в дело. Я заставлю этих людей родиться заново. Они увидят жизнь в другом ракурсе. Не надо их жалеть. Если я не вмешаюсь, то они погибнут. Нет ничего хуже, чем бессмысленная смерть. Нет ничего хуже обреченного ожидания собственной гибели. Это похоже на камеру смертника, в которой сидит сильный здоровый человек, и ждет момента, когда через него пропустят три
— Что ж, ты настоял — и мы прыгнули в пропасть. У тебя есть еще возможность остановиться.
— У меня нет никаких возможностей. Я стала такой же прокаженной, как все твое окружение. Но если мы не можем остановить этот чертов локомотив, то подумай о нашем финансовом положении. Оно трагично. Пять тысяч — это все, что осталось в наличии от миллиона долларов. Твои расследования, взятки и подкуп, покупка машин, аренда дома довели нас до кризиса.
— Эти, деньги не выброшены на ветер. Каждый человек из моего окружения стоит намного дороже, чем на него затрачено. Все это окупится с лихвой. Мне нужны железные люди, а они стоят дорого.
— Год назад на эти деньги можно было открыть какое-нибудь дело и сегодня иметь в пять раз больше. Без риска.
— Миллион принадлежал тебе. С моей стороны это походило бы на брак по расчету. Привилегия смазливых шлюх. Ты получишь свои деньги обратно в пятикратном размере, такого тебе не предложит ни один банк.
— Я не об этом. Деньги меня не интересуют, и ты должен понять меня правильно. Я говорю о расточительстве.
— Через месяц у нас будут деньги. Повторяю. За таких людей, как Кейси, можно отдать в десять раз больше. Я ни о чем не жалею, и все, что нами проделано, имеет смысл, большой смысл. Время подтвердит мои слова. Самая страшная болезнь, которая способна скосить нас, — это паника! Акробат, идущий по канату, не должен думать о высоте или падении. Он разобьется.
Тэй взглянула на Криса. Она привыкла к его невыносимому взгляду. Многие люди испытывали необъяснимое беспокойство, встречаясь взглядом с этим человеком, но сейчас и Тэй стало не по себе. Ей показалось, что Крис стал чужим. Он был так далеко, за непроницаемым стальным барьером, который ей не преодолеть. Она пожалела о затеянном разговоре. С самого начала Тэй понимала, что он не имеет смысла.
Тэй встала и отошла к окну. Ее черные глаза застыли. Тяжелая копна каштановых волос рассыпалась по плечам и гибкой стройной спине. Год назад, когда погиб ее брат, Тэй получила наследство в миллион долларов. Вдова, свободная от предрассудков богатая женщина, она влюбилась, как взбалмошная девчонка, в человека без прошлого и будущего. Она мечтала о тихом счастье и достатке. Тэй не считала зазорным предложить Крису себя и свое состояние. Он отказался. Тэй, за которой увивались мужчины с громадными состояниями, красавцы из высших кругов, получила отказ о безродного психа с манией величия. Такой оплеухи она не ожидала. Но все же она добилась своего. Она стала компаньоном Дэйтлона, вложив деньги в его бредовую идею. Он однажды сказал: «Мне легче живым лечь в могилу, чем всю жизнь влачить нищенское существование среднего обывателя. Или все, или ничего!» Тэй зажмурила глаза и пошла за ним. Год невероятных приключений, год сумасшедших расследований, слежек, авантюр, переездов из штата в штат. Голова шла кругом, но она привыкла и стала принимать эту жизнь как должное. Теперь, когда приключения заканчивались, Тэй начала понимать, что все эти игры приводят к страшным последствиям. Женское чутье говорило ей, что кислород на исходе. В какой-то момент прогремел колокол, и она протрезвела, перед глазами возникла страшная картина их будущего. Только сейчас Тэй поняла, что все это не игры в сыщиков, не развлечения мальчишки, а неотвратимая действительность, подхватившая их, как ветер, и уносящая в черную бездну смерти.
Стук в дверь оборвал ее мысли. В дом вошел Слим. Тэй называла этого парня «третьим оком Криса». Он замечал все, что нужно и не нужно. Не человек, а машина. Такой на все способен, Тэй не любила его и даже побаивалась. По его лицу никогда не поймешь, о чем он думает и есть ли у него вообще человеческие эмоции и чувства.
— Вы мне велели зайти через десять минут, сэр, — отчеканил Слим от порога.
Крис не раз просил его так не обращаться к нему. Он не терпел всякого рода субординации и пытался расположить Слима к себе и сбросить с него маску прислуги. Но Слима переделать не удалось. Он был упрям во всем.
— Для тебя есть дело, Слим. Ты знаешь, где находится тюрьма в Краун-Пойнте?
— Я найду, сэр.
— В двенадцать часов выпускают тех, кто отбыл свой срок. Встретишь двоих и привезешь их сюда.
— Они знают об этом?
— Даже не догадываются, Назовешь им мое имя, этого достаточно. Будь осторожен, возможна слежка. Предварительно подготовь себе маршрут для отхода. Мне нужны эти люди, Слим.
— Я все понял, сэр.
— Отлично. Возьми из письменном столе вырезку из газеты, там помещены их портреты, и карту города. Выезжай завтра в семь утра на «паккарде». Дорога не близкая.
— "Паккард" сломан.
— Пусть Джо вставит провод высокого напряжения на место. Машина в полном порядке.
Слим взял с письменного стола бумаги и вышел. Дэйтлон допил джин, встал с кресла и приблизился к Тэй. Положив руки ей на плечи, он прижал ее к своей груди и провел щекой по пышным волосам.
— Все будет хорошо, малыш. Фортуна не отворачивается от человека дважды.
В глазах Тэй застыли слезы. Она молчала. Он не должен был видеть ее слабости.
— Ты немного устала. Нервишки шалят. Даже в самом прочном материале есть свои слабые места. Мы их защитим.
— Цветы распускаются, — прошептала она. — Как тихо и красиво. Весна.
Крис поднял ее на руки и понес в соседнюю комнату. Его острый и расчетливый ум становился самым стандартным, когда он думал, что женщине достаточно только ласки, и все преграды будут сметены.
Красивая, умная, женственная, чуткая Тэй думала иначе.
3. Вы еще вернетесь
— Получите свое барахлишко, мальчики. — Надзиратель открыл металлические дверцы шкафа и достал два небольших чемоданчика, обшитые фанерой и перевязанные веревками. — Проверьте, все ли на месте, и распишитесь.
Он поставил поклажу на перегородку.
— Ну? Что уставились?
Двое парней переглянулись и пожали плечами. Все они делали синхронно, как братья Блу из мюзикла. Того и гляди отобьют чечетку.
Кличка «братья» прилипла к ним задолго до тюрьмы. В чем им везло, как они считали, так это в том, что даже тюрьма не смогла их разлучить.
— Брось, Солл, — сказал тот, что повыше, — Не смеши людей. Разве мы можем помнить, что клали в эти сундуки шесть лет назад?! Оставь их у себя.
— Мы не надолго, — вступил второй. — Через пару дней вернемся.
— Да, Джакобо прав. Глупо таскать эту рухлядь за собой.
Тот, что повыше, подтянул штаны и погрозил пальцем.
— Не забудь, Солл, через сорок восемь часов поставить нас на довольствие. Мы вернемся голодными. — Джакобо улыбнулся, выставляя напоказ щербатые зубы.
— Да, да, Солл, а то в прошлый раз мы так и не поужинали, Не забудь еще вычистить нашу камеру и проветрить ее.
— Ну, хватит болтать. Не теряйте времени, у вас его немного. Распишитесь за вещи и проваливайте.
— До свободы еще три минуты. Успеем. Поставь-ка, Чез, свою подпись банкира на вонючем листке.