Охота на Аделайн
Шрифт:
У меня такое чувство, что он чувствует мой запах сейчас, и то, как сильно мое тело плачет по нему.
"Подними ногу, детка", - грубо приказывает он, голос хриплый от желания. Я слушаю, наблюдая, как он обвязывает кружевной ремешок вокруг моей ноги и поднимает ее к верхней части бедра, его костяшки пальцев опасно приближаются к моему центру.
"Ты помнишь, как этим пользоваться?" - спрашивает он, перебирая лезвие в своих ловких пальцах. Ради всего святого, я не могу понять, почему это было
"Угу", - пискнула я. Мне требуется усилие, чтобы оторвать взгляд от крутящегося
лезвия, чтобы встретиться с его взглядом. В его несочетаемых глазах мелькает намек на вызов, и я чувствую, что поднимаюсь, чтобы встретить его. "Ты знаешь, как им пользоваться?"
Я никогда не пойму, почему я подстрекаю его, даже когда настороженность скрывается за за облаком похоти.
Ухмылка, которая кривит его губы, злая, заставляющая мое тело покраснеть. Я
перегрелась, а он едва прикоснулся ко мне.
Я не уверена, что он намерен сделать, но выражение его лица говорит мне, что это будет что-то гнусное.
"Ты не можешь порезать меня этим", - серьезно говорю я. На мгновение я вижу вспышку ярости в его глазах, но она исчезла прежде, чем огонь успел разгореться. И я знаю, что он знает причину моей просьбы. Было несколько ночей, когда я призналась в том, что со мной делали в этом доме, включая
Ксавье в том, как он насиловал меня, разрезая на части.
На мгновение я запаниковала, боясь, что он остановится на напоминании о том, что другие мужчины пользовались моим телом. Напрягшись, я жду отвращения. Я бы не винила его, если бы я вызывала у него отвращение, но это все равно разорвало бы мое сердце.
Вместо этого он переворачивает лезвие, пока не берет острый край в руку.
Затем он скользит рукояткой по моему бедру, нежно и дразняще. Страх начинает рассеиваться, облегчение пропитывает мои кости. Но даже это быстро проходит. когда рукоятка ласкает мою киску, лишь шепотом.
Теперь я не чувствую ничего, кроме предвкушения и томительной настороженности.
Турбулентность снова раскачивает самолет, физическое отображение того, что чувствует мое сердце.
"Знаешь ли ты, что возвращение чего-то, что было украдено у тебя, может помочь справиться с травмой?" - спрашивает он.
"Да", - бормочу я.
"И если что-то причиняло вам боль раньше, то придание этому нового смысла может помочь".
Его глаза поднимаются и пристально смотрят на меня.
"Хочешь, я покажу тебе новое значение этого ножа?".
Я колеблюсь, но затем киваю головой. Страх другого рода овладевает моим
сильно.
"Подними платье", - грубо требует он, его голос глубокий и хриплый.
Я быстро делаю то, что он говорит, задирая материал достаточно высоко, чтобы обнажить вершину моих бедер.
Его ноздри раздуваются, и он ненадолго сжимает челюсти, прежде чем приказать: "Теперь обхвати мою руку".
Нахмурив брови, я делаю то, что он говорит, хватаюсь за его руку, которая плотно обхватываю лезвие. "Не хотелось бы порезать эти красивые руки.
Так что ты будешь направлять меня".
Я качаю головой, чувствуя, что начинаю отступать.
"Я не трону тебя", - обещает он. "Ты контролируешь себя, маленькая мышка. Я
здесь только для того, чтобы защитить твою руку. Вместо того, чтобы позволять этому ножу причинять тебе боль, используй его, чтобы доставить себе удовольствие".
Мое горло сжимается, и я испытываю сильнейшее желание убежать. Но это
это чувство не дает мне покоя. Я не хочу, чтобы Ксавье победил. Чтобы он преследовал мою жизнь настолько ужасно, что неодушевленный предмет имеет возможность управлять мной.
Кивнув головой, я веду его руку вверх, мое дыхание сбивается, когда рукоятка
скользит по моей щели.
Зейд внимательно следит за моими движениями, его зубы стиснуты, а мышцы на его челюсти пульсируют. Кровь начинает стекать по его запястью, и по причинам, которые я не могу объяснить, я крепче сжимаю его руку, вызывая новые струйки крови. Он рычит в глубине своей груди, но не останавливает меня.
Я прикусываю губу, и хныканье вырывается наружу, когда я медленно ввожу его в себя, мои ноги дрожат.
Обычно я не думаю, что когда-либо могла бы получить удовольствие от траханья себя рукояткой ножа. Но использование руки Зейда для этого добавляет слой удовольствия, который я не смогла бы найти сама. Видеть, как его кровь капает с наших рук. вместо моей собственной - это делает со мной что-то, что я не могу объяснить.
Мое дыхание учащается, когда я ввожу рукоятку в себя до упора, пальцы Зейда
прижимаются к моей плоти. В глубине его груди раздается стон, но он
сдерживает свое обещание, его рука даже не дергается против меня.
"Скажи мне, каково это", - хрипит он, завороженный видом того, как я стягиваю наши руки вниз только для того, чтобы снова поднять их вверх, вызывая резкий толчок блаженства.
"Так хорошо", - выдыхаю я со стоном, мои глаза трепещут, когда я продолжаю,