Охота на Аделайн

Карлтон Х.Д.

«Целюсь сегодня в сердце, парень», — отвечаю я, ухмыляясь.

Он рычит. — Дай угадаю — Z. Неудивительно, что ты прячешь лицо; Ты чертовски некрасив».

«Не заставляй меня плакать, Рик. Мне слишком весело, — невозмутимо говорю я.

«Это из-за этого гребаного бриллианта, не так ли? Ты убил Макса? уже, потому что я надеюсь увидеть его в аду, чтобы я мог надрать ему задницу за то, что он втянул меня в это дерьмо». Он снова смеется, как гиена. «Этот гребаный би»

Прилив ярости ударяет меня в грудь, и я выхватываю руку и хватаю

его за челюсти, сжимая, пока он не завизжит, как чертова свинья, которой он и является.

— Закончи фразу, и я вырву тебе язык голыми руками и заставлю тебя подавиться им. И я бы не назвал свою девушку дурой, когда ты лежишь на мусорке с пулей в колене, — откусываю я.

Он кипит, но запирает все оскорбления, которые он был готов извергнуть. Я бы сказал, что он стал умнее, если бы не пытался исподтишка протянуть руку к ножу в заднем кармане. Ручка полностью торчит. Некоторые думают, что мой левый глаз слеп из-за обесцвечивания и прорезающего его шрама, но даже если бы я был слеп, бабушка с бифокальными очками смогла бы увидеть, что он задумал.

Я терпеливо жду, когда он подумает, что у него есть шанс. Он обхватывает пальцами рукоятку, затем вырывает ее из кармана и наносит удары мне в лицо. Я хватаю его за запястье и ломаю, прежде чем он успевает моргнуть, нож выпадает из его рук.

Он кричит, его глаза расширяются от шока, когда он смотрит на свою безвольную, бесполезную руку. Я крепче сжимаю его лицо, его борьба возобновляется.

«Правда, чувак? Гребаный кухонный нож? — спрашиваю я, поднимая пафосный

оружие.

Это то, что Адди носила с собой, когда пыталась

ненавидит меня, и я смеялся каждый раз, когда видел, как она сжимала его в своем крошечном кулачке.

У Адди есть сила, чтобы порезать меня. У этого мудака нет ни единого шанса.

Он стонет и дергается в моей хватке, грубо тряся головой, пытаясь убрать мою руку со своего лица.

— Отпусти меня, черт возьми!

«Ну, дерьмо, раз уж ты так любезно попросил, пожалуй, я это сделаю», — говорю я, отпуская его.

Его глаза снова расширяются от удивления, а затем он вскакивает. Или, по крайней мере, пытается. Он мгновенно падает обратно, но его это не останавливает.

Отчаяние сильнее пули в колено.

Если бы правительство могло сдержать эту конкретную эмоцию, оно могло бы создать армию сверхлюдей. Это движущая сила, которая создает экстраординарные способности.

Поднять машину с умирающего ребенка, застрявшего под шиной. Бег со сломанной ногой. Вернее, бег с простреленной коленной чашечкой.

Я поднимаю пистолет и выпускаю еще одну пулю ему в другое колено он рушится обратно на землю. Посмотрим, сможет ли он бежать с обоими взорванными. Возможно, он даже попадет в Книгу рекордов Гиннеса. Человек, пробежавший дольше всех без колен.

Он снова кричит, несколько раз пытается встать, и каждый раз терпит неудачу. Я откидываю голову назад и смеюсь до упаду. Позор, я бы хотел увидеть фотографию Рика в

одной из их книг.

— Извини, чувак, я не мог удержаться. Я действительно хотел застрелить тебя снова».

Сквозь его желтые щербатые зубы вырываются ругательства, пока он катается по земле, крича во все горло.

— Ты бы заткнулся? Кто-нибудь может услышать тебя, и тогда у меня будут проблемы, — выговариваю я, улыбаясь шире, когда из его рта вырывается очередная вереница красочных слов.

По правде говоря, мы находимся в дерьмовой части города. Он не может по закону уйти, учитывая, что правительство приостановило действие его паспорта из-за невыплаты алиментов, и у него больше нет денег, чтобы купить поддельный.

Итак, он пытался спрятаться в глуши в нескольких часах езды от Сиэтла, но в настоящее время это имеет неприятные последствия. Вероятно, есть несколько человек, которые слышали его крик, но никто не собирается ему помогать.

Не тогда, когда у них есть свои собственные преступные действия, а их носы или вены забиты любым наркотиком, который они могут найти. Почти уверен, что мертвый парень лежит на обочине улицы вверх по дороге, и несколько человек перешагнули через него и заставили его двигаться.

Это очень важно для вашего собственного чертового делового района. Идеальное место для совершения убийства. Погода тоже хорошая.

«Зет, ты снова играешь со своей едой?» Джей присоединяется к раздражению.

— Что выдало? — спрашиваю я, вставая и подходя к лежащему на земле Рику.

Он пытается отползти, понемногу волоча себя руками. Отчаяние иссякает, и наступает смирение.

— Ты будешь гореть со мной в гребаном аду, — плюется грустный человечек, изо рта у него течет слюна. — Просто, черт возьми, подожди.

Я задумчиво вздыхаю, закатывая каждый рукав. — Я очень на это надеюсь, Рик. Таким образом, я могу мучить тебя и там».

Я пинаю его в живот, пока он не перекатывается на спину, а то, что осталось от его коленных чашечек, обильно кровоточит.

Он обмяк и теперь молится о смерти вместо того, чтобы пытаться убежать от нее. Даже если бы он выжил, какая у него была бы жизнь без гребаных коленей? Чувак и так невысок, он не может позволить себе потерять больше дюймов. Снова приседая, я вздергиваю его подбородок и прижимаю острие ножа к его горлу. Он не сражается, только кипит на Мрачного Жнеца из-под своего клинка.

— Какие-нибудь последние слова?

— Я… — я перерезаю ему шею, отсекая не только его ответ.

— На самом деле мне все равно, — говорю я, его глаза расширяются от удивления, а рот

расставание, когда он начинает захлебываться своей кровью.

«Уф, ты можешь отключить свой наушник? Я слышу, как он булькает отсюда, — стонет Джей мне в ухо. Я закатываю глаза и игнорирую его, продолжая пилить ему горло.

Нож скучнее бабушкиной половой жизни, а прокалывание мышц и костей занимает гораздо больше времени, чем хотелось бы.