Охота на бабочек
Шрифт:
— Помню, как меня мотало и швыряло по всей палубе, а море только и ждало, чтобы проглотить зазевавшегося человечка. Я схватился за что-то… До сих пор не знаю, как смог удержаться и не свалился в эту ненасытную утробу. Судно в очередной раз накренилось, и мимо меня пролетел человек. Я успел схватить его за руку и в свете молний узнал Малютку Джима. Его прозвали так за худобу и малый рост. Но он был парень не промах. В ночь перед штормом я выиграл у него пятьдесят баксов в покер. У меня был флеш на червях против фул-хауса. Держу его, думал я, держу! Но тут нас снова окатила волна,
Рорк замолчал, поднял стакан с пивом и сделал большой глоток:
— И больше никто не видел Малютку Джима из Ливерпуля.
— А сколько тебе было тогда?
— Что?.. А, мне было лет восемнадцать. Ну, может, чуть меньше. В ту ночь мы потеряли пятерых. Наверное, ты не сочла бы их хорошими парнями, но такой смерти они явно не заслуживали. Зато груз мы сохранили. Так что… — Он пожал плечами и откусил пиццы. — Нет у меня особого желания плавать в море. Но если вдруг тебе захочется, я вполне смогу вести судно.
— Нет, вряд ли. — Ева накрыла его ладонь своей. — Скажи, оно того стоило? Неужели обязательно было так рисковать?
— Теперь я тот, кто я есть, а рядом со мной ты. Поэтому да, оно действительно стоило того. — Рорк накрыл ее ладонь своей и переплел их пальцы. — Именно поэтому.
По пути домой она продолжала обдумывать его рассказ. Ева редко расспрашивала мужа о том, как он жил до встречи с ней. Она знала, что детство у него выдалось тяжелое: нищета, голод, вечно пьяный и распускающий руки отец.
У них обоих не было счастливых рождественских воспоминаний о тех годах, когда, по мнению некоторых, складывается личность ребенка.
Она знала, что некогда Рорк был дублинским беспризорником, воришкой, карманником, который позже смог использовать свой опыт и навыки для создания, по сути, торговой империи. К тому времени, когда они встретились, он практически полностью перешел на законные способы получения прибыли, а потом и вовсе отказался от авантюр. Запер прошлое на замок, а ключ выбросил. И сделал это ради них двоих.
Ева знала о нескольких эпизодах его прошлого, но были и другие, например, этот шторм, о котором она даже не догадывалась. Вообще, она старалась особо не задумываться. Рорк прав: что бы он ни делал в прошлом, где бы ни мотала его жизнь, она привела его к ней. Теперь они вместе, а остальное неважно.
— Как полагаешь, что привлекает людей друг в друге? Ну, помимо физиологии. Я имею в виду, в постели часто оказываются люди, у которых вообще нет ничего общего.
— Ты хочешь сказать, кроме влечения? Думаю, если человек тебе интересен как личность, это тоже немаловажно.
— Ага, и поэтому вы, мужчины, радостно свистите вслед любой мало-мальски привлекательной женщине!.. — Ева закатила глаза.
— Ты о чем?
— Сам знаешь! — Она махнула рукой. — Я понимаю, почему Кей-Ти Харрис понравилась Мэтью. Общее занятие, постоянно вместе, оба привлекательны. Я отчасти понимаю, почему она так завелась, когда он ее бросил. И дело не только в гордости или упрямстве. Главное — наваждение, оно гораздо сильнее гордости и упрямства. Она вешалась на него, следила за ним, наняла частного детектива за довольно кругленькую сумму, чтобы
— Власть и насилие. Судя по твоим рассказам, она мечтала о власти над людьми, и это было важнее имиджа, важнее карьеры.
— Ты многое знаешь о силе — как ее обрести, как ее сохранить. Если ты чего-то хочешь, то всегда находишь способы, чтобы получить желаемое. Взять хотя бы меня.
Он потянулся и провел пальцами по тыльной стороне ее ладони.
— Я получил что хотел, не так ли?
— Потому что я тоже хотела тебя. Один кофе чего стоит! Глупо было бы отказываться.
— А ты далеко не глупа.
— Но если бы я сглупила и сказала «нет»…
— Сначала так и было.
— Ну да, а ты развернулся и ушел. Из гордости, но это был и стратегический ход. Я влюбилась в тебя без памяти и сама пришла к тебе.
— Скорее, пришла в себя.
— Мне был нужен твой кофе. Но если бы я предпочла другой напиток, что бы ты сделал?
— Любой ценой убедил бы тебя, что без моего кофе тебе жизнь станет не мила. — «На коленях бы умолял, — подумал Рорк. — Но ей об этом знать ни к чему».
— Не совсем любой, — поправила она. — Человек с твоими средствами и связями мог сделать все, что угодно. Ты мог давить на меня, угрожать, шантажировать. Мог даже прибегнуть к насилию. Однако ты так не поступил.
— Я люблю тебя. — Он посмотрел ей в глаза, и Ева поразилась простоте и огромности его чувства. — Я не ставил целью причинять тебе боль, я даже не рассматривал такую возможность.
— Именно! А для Кей-Ти боль — это просто средство, потому что цель — обладание. А боль шла приятным дополнением, как я понимаю. И ее было не остановить.
— Что ты хочешь сказать?
— Кей-Ти могла остановить только смерть. В ее случае убить значило закрыть и запереть дверь в комнату, в которой поджидает что-то опасное или очень неприятное. Именно поэтому ее убийство вышло таким бескровным. Она падает сама или ее толкают. Убийца не бьет и не душит ее, просто сваливает в воду и немного подчищает за собой. Вот и все, мир стал чуть лучше.
— Мэтью ты уже не подозреваешь.
— Запись снимает подозрения с него и с Марлы, хоть они и могли инсценировать случайное обнаружение тела. Они ведь актеры. Но тут показателен способ убийства. Жертва хотела принудить Мэтью к близости, которой он не хотел. Это нечто очень личное и интимное. А способ убийства совсем не такой. Поэтому теперь Мэтью в самом низу списка. А вот Марла…
— Неужели?
— Марла гораздо выше. Думаю, она могла бы устроить Кей-Ти хорошую взбучку — влепила бы пощечину, оцарапала лицо или вцепилась в волосы. Я понимаю, они хотели дать ей отпор. Но также я понимаю, что Марла могла бы увидеться с ней раньше, ударить, а потом запаниковать или разозлиться и утопить ее в бассейне. Мэтью прикрыл бы ее, ведь он любит Марлу. Версия так себе, но вполне вероятная.