Охота на Белого Оленя
Шрифт:
Страшно стало охотникам, когда принц вырвался с перекошенным лицом из палатки радистов — они слышали его переговоры с воздухом и поняли, что летуны струхнули, поддержки не будет. Это было уже слишком! Ночь еще не прошла, небо на востоке едва начало светлеть — а в лагере никто и не ложился; они тушили пламя, разбросанное Кротами, проверяли землю щупами в поисках кротовых ходов и прочесывали лагерь, высматривая затаившихся диверсантов. Неизвестный зверь с автоматом, освободивший своих из зверинца, уложил пятерых насмерть и семерых ранил, одному свернули шею Кроты в подземелье, многие
Суток не прошло с начала охоты — и столько потерь! Поганое зверье подстерегало за ручьем, нападало в темноте, нападало — и откатывалось, исчезая в Лесу, как в дыму; охотники считали только своих убитых — а из зверей убитыми видели лишь тех, кого удалось подстрелить при побеге. Это охота?! Это — развлечение?!
Принц вышел прямо навстречу сомкнувшейся толпе — многие еще с вечернего налета надели каски и кевларовые жилеты. Они не сговаривались просто такая охота вызвала у всех одинаковые чувства и одинаковые претензии к предводителю.
— Сколько можно! — заревело сборище. — Вызывайте самолеты, принц! Прикажите начать артподготовку! Поджечь Лес с наветрен — ной стороны! Пусть огонь гонит их на нас — мы встретим! Вызови — те подкрепление! Долго нас будут здесь класть?! Дайте нам Лань — выпотрошим ее живьем!..
Последний вопль встретил бурное одобрение — на ком же еще сорвать злость, как не на пленнице?! Идти в Лес и мстить за своих в бою? ну нет, это опасно, себя лучше поберечь, а эта беспомощная животина — под рукой, вот пусть и ответит за все своей кровью! Что Лань пришла к людям по своей воле, желая купить жизнь за жизнь, свободу за свободу — прежде вызывало только смех, а сейчас и вовсе было забыто.
— Лань! Давайте Лань! — напирали охотники, и принц решил разрядить атмосферу.
— Хорошо! — вскинул он руки успокаивающим жестом. — Я дарю ее вам!
Легко было принцу дарить то, что никогда ему не принадлежало — жизнь свободнорожденного существа! напряженное рычание толпы сменилось восторгом — выкрикивая благодарности щедрому господину, толпа полилась в сторону псарни.
— Затравить ее собаками! Уши гадине отрежем и накормим Псов!.. — чего только в голову не приходило охотникам и какие только мысли не выплескивались вслух! Лань все это слышала — и что она чувствовала, объяснять не стоит; от растерзания ее спасли чьи-то неловкие руки, уронившие ключ от клетки, который был тут же затоптан в толчее, но другие руки тянулись к ней через прутья решетки…
Тут хлопнули первые разрывы бутылок с огненной смесью.
От границ лагеря до невысоких густых зарослей, обрамлявших Чистое
Урочище с двух сторон — третья открыта — было метров по семьдесят с каждой стороны. Бутылки летели недалеко — но огонь растекался по траве, сливаясь в пламенные заслоны — и тепловые прицелы сразу стали бесполезны, а когда с наветренной стороны через огонь полетели дымовые шашки, стрелкам изменили и собственные глаза.
— Занять круговую оборону! — загремел принц. — К бою! Огонь по кустарнику!
Сквозь
— Внимание под ноги! Они проложили новые подкопы!..
— Вы окружены, — глухо прокаркал за огненной стеной старенький мегафон, вызывая на себя суматошные выстрелы. — Приказываю сложить оружие и сдаться. Сопротивление бесполезно. Выходите к ручью с поднятыми руками.
Кто-то прыгнул в джип и, не слыша окриков, понесся к третьей, открытой стороне — туда, откуда приехал вчера караван принца — но две короткие очереди сделали машину неуправляемой — виляя, она запрыгала по кочкам и перевернулась.
— Сколько вас еще надо убить, чтобы вы поняли? — хрипло спросил мегафон.
Из неслышно открывшегося подкопа выглянул герр Татцельвурм и мастерски прострочил несколько повернутых к нему спин и затылков, прежде чем опять нырнуть в родную стихию темной норы.
— Вы окружены и сверху, и снизу, — продолжал вещать рупор, укрытый от пуль за пнем, заставляя охотников ощупывать землю под ногами и затравленно озирать тьму над головой — кто там? бесшумные Совы с зажигалками в когтях?..
Олень добился своего — охотники не знали, откуда будет нанесен удар, они были растеряны, охотничьи Кони тревожно ржали и рвались с привязи, Псы жалобно скулили в вольере… Пожалуй, лишь принц сохранил достаточно самообладания, чтобы принять верное решение.
— Олень, у нас твоя Лань! — хрипу мегафона ответил громовой рев акустической установки. — Один выстрел с твоей стороны — и она мертва! Ты слышишь?! К ее горлу приставлен нож!
И это была правда.
— Вот мои условия, — импровизировал Принц, пока старший егерь щекотал шею Лани широким лезвием. — Мы организованно уходим с оружием на машинах, и ты не преследуешь нас. Я оставляю Лань в десяти километрах отсюда, на развилке шоссе…
— …правда, не целиком, — пошутил егерь вполголоса. — Голова пойдет нам в коллекцию.
Рот у Лани был заткнут, руки скручены, а глаза — будь они огнями прожгли бы егеря насквозь.
— Ты принимаешь условия?! Да или нет?!..
Кашляя, Татцельвурм выбрался из земли — охотники, пусть с опозданием, все же кинули в подкоп свою дымовуху; Кроты — хоть в респираторах — тоже давились дымом.
— Да или нет?!!
— Куда?! — Рысь попытался сгрести Волчка за шиворот, но юркий паренек оказался проворней — шмыгнул в нору, только его и видели. Глаза у него сразу заслезились, и он едва не лоб в лоб столкнулся с ползущим Кротом.
— Прямой ход есть? туда, — показал Волчок.
— Не, — замотал головой Крот, — не лазь, — но Волчок сдернул с него респиратор и очки-консервы, нахлобучил на себя и зашуршал вперед.
— Во, бешеный!.. вернись!
— Да, — всхрапнул мегафон.
— Кончать ее? — осведомился егерь.
— Не сейчас.
Волчок подвысунулся макушкой из дымящей ямы, сбил на лоб очки — только бы не заметили! нет, все сгрудились у автобусика с рупорами на крыше… который принц? а, вон он, распоряжается, тычет руками… рядом верзила держит Лань — у него пистолет в кобуре, а принц без оружия…