Охота на блондинок
Шрифт:
— Ничего с тобой не случится, — терпеливо возразил Алан. — Ты будешь под круглосуточным наблюдением. Он просто не успеет ничего сделать.
Перед глазами замелькали картинки из воспоминаний жертв. Девушка открывает входную дверь, её рот тут же зажимает чужая рука, тело пронзает электрический разряд, а затем в грудь впивается лезвие ножа. На всё это у убийцы уходило от силы две минуты. Как же, не успеет!
— Тогда почему именно я? Остальные блондинки упорхнули на юга?
— В отличие от остальных, ты не беззащитна, — Алан снова уставился на свои руки. — В смысле, ты сможешь
— Каких? Думаешь, я успею приворожить его за те секунды, что он будет заносить нож, или впечатлю, рассказав, какого цвета у него в детстве были трусы?!
— А как же обещанный мне сердечный приступ! — с издёвкой напомнил Громов.
Вот ведь злопамятный, гад!
— Если бы я действительно могла это устроить, поверь, обещаньем бы не ограничилась! — огрызнулась я. Пусть лучше считают лгуньей, чем оружием массового поражения. — Нет, мальчики, в такие игры я не играю. Работать с волосами жертв — это, пожалуйста, а быть наживкой для маньяка — увольте!
Я встала и подошла к окну, давая понять, что аудиенция окончена. Алан тоже поднялся.
— Мои десять минут ещё не закончились. Капитан, подождите меня в машине.
Громов едва заметно нахмурился, но кивнул и вышел, не сказав ни слова. Мы остались одни.
— Это хорошо, что ты так реагируешь, — Алан нервно взъерошил волосы и подошёл ко мне, устремив взгляд на пейзаж за окном. — Я думал ты помешалась на идее искупления грехов отца через помощь ближнему и, не глядя, бросаешься в любую авантюру.
— В эту не брошусь, даже не уговаривай! — сухо заверила я, чувствуя как где-то внутри, словно вода в котле, закипает обида.
Вообще-то я не особо эмоциональна. Когда постоянно пропускаешь через себя чьи-то радости и горести, собственные переживания становятся второстепенными и незначительными. А если учесть, сколько энергии я трачу каждый день, решая чужие проблемы, на них просто не остаётся никаких сил. Меня вполне устраивал такой расклад, но вот сейчас горечь разочарования, как обычно, заглушить не удалось. У Войнича, конечно, нет никаких причин относиться ко мне тепло или хотя бы непредвзято, и всё же удара в спину я от него не ожидала. Это, скорее, в стиле Громова. Но в том, что инициатором данной авантюры был именно чемпион, сомневаться не приходилось.
— Я не уговариваю, я прошу, — сказал он очень тихо, по-прежнему глядя в окно.
— Даже так? Мечтаешь восстановить справедливость: дочь маньяка, должна умереть от руки маньяка? — невинно уточнила я, точнее это ляпнула обида. Голос разума её пристыдил, но произведённый эффект мне понравился.
Войнич резко выдохнул, побледнел и повернулся ко мне, в его глазах плескалась… боль?
— Нет! У меня и в мыслях этого не было! Я желал тебе смерти ребёнком, когда ненавидел весь мир, когда мама… И когда увидел тебя впервые, так похожую на него… Сейчас — нет! Всё не так!
— Тогда зачем тебе охота на маньяка? Неужели из-за Светы? Помнится, твоя сестра уверяла, что она тебе не нравилась.
— Да, не нравилась. Она вела себя порой очень вульгарно и плохо влияла на Нику, — проворчал он как-то отстранённо. Понятно, не хочет
— Ты так и не объяснил, почему для тебя это важно настолько, что ты готов обратиться ко мне не с угрозой, не с обвинением, а с просьбой?
Он глубоко вдохнул, словно пловец перед погружением и неохотно признался:
— Из-за сестры. Она после смерти Светы совсем обезумела. Пресса набросилась на новую сенсацию, повсюду только и трубят о потрошителе, убивающем блондинок. Вот Ника и возомнила себя Ненси Дрю: решила сама поймать маньяка. Она перекрасила волосы и таскается по ночным клубам, в общем, нарывается на неприятности по полной программе.
— И как же она собирается его ловить?
Он поморщился.
— Придумала какой-то глупый план. Надеется вычислить его на этапе знакомства, она же себя крутым психологом мнит. И влюблённого ботаника-однокурсника за собой таскает в качестве подстраховки. Что именно они собираются делать, не знаю — не слушал я этот бред, пытался объяснить, что маньяк не знакомится, а сразу за нож хватается — бесполезно! Даже запирал её в своей квартире.
— Запирал? Взрослую двадцатилетнюю девушку?! Хм, это как бы незаконно. — Хотя чему я, собственно, удивляюсь — поступок в его стиле.
— И ты туда же! А что мне оставалось — я не могу постоянно быть рядом с ней!
— Дай угадаю: попытка не удалась. Ника сбежала?
Он помрачнел.
— Ника вызвала полицию. Взбунтовалась. Потребовала перестать вмешиваться в её жизнь. Никогда её такой раньше не видел! Хотел к отцу в Питер отправить — не получилось, пришлось кредитку заблокировать, чтобы не на что было по клубам ходить. Но это тоже не выход. Больше всего на свете я боюсь однажды найти её такой… — Алан рассеянно махнул рукой в сторону лежащих на столе снимков. — Такой как… я этого просто…
Он замолчал, невидящий взгляд снова упёрся в колышущиеся за окном ветки одинокой берёзы. И хорошо, что замолчал, я знала, о чём он сейчас думал и о ком вспоминал. Вдаваться в подробности совсем не хотелось.
— Ладно, этот аргумент я могу принять, он достаточно веский.
Он посмотрел на меня с надеждой, от которой сжалось сердце.
— Значит, ты согласна?
— Этого я не говорила. Несмотря на глупое и необоснованное чувство, будто что-то должна твоей семье, умереть ради тебя и Ники я не готова.
— Ты не умрёшь! — сердито отчеканил он. — Я обо всём позабочусь. Чёрт! Я это гарантирую!
— Гарантируешь? — хмыкнула я. — Алан всемогущий. Ладно, у меня есть два условия.
— Конечно, говори.
— Ты от меня отстанешь. Совсем.
— Э… хорошо, — он колебался всего секунду, так и быть, поверю.
— И другие члены вашего бойцовского клуба тоже.
— Но как…
— А как ты все эти годы развлекал их историями о моих поисках? Придумай что-нибудь, например, дочь маньяка похитили инопланетяне или какой-нибудь кровавый Зорро вроде них уже успел меня расчленить. Только не забудь подтвердить документально. Чтобы ни у кого сомнений не возникло. Хочу жить нормально, не вздрагивая при каждом шорохе, и не опасаясь преследования неадекватных мстителей. Только ради этого я соглашусь рисковать!