Охота на блондинок
Шрифт:
— Можно мне самой посмотреть? Дай руку, если не возражаешь.
Она горько усмехнулась, протягивая мне слегка дрожащую ладонь.
— Возражать — не в моих интересах, ты теперь моя последняя надежда.
Вот опять! Ненавижу это словосочетание!
Глава 11
— Она её не убивала. Я видела, — категорично заявила я, когда мы с Громовым шли по коридору следственного отдела на его рабочее место.
— А я — нет! — огрызнулся капитан. —
— Возможно, увижу. Мне понадобится тихое уединенное место, волос жертвы и орудие убийства.
— Эй, к вещдокам нельзя прикасаться! — строго возразил полицейский.
Мы вошли в небольшой светлый кабинет, обставленный на двоих. Громов плюхнулся за стол у окна, указав мне на стул с противоположной стороны.
Второй стол, расположенный в другом конце кабинета пустовал.
— Коллега в отъезде, — объяснил он, заметив, куда я смотрю. — Так на чём мы остановились?
Я опустилась на стул и обвела кабинет взглядом. Столы, шкафы, стеллажи для бумаг и работающий на полную мощность кондиционер — ничего лишнего и ничего личного. Пусто, строго, безлико — как и сам Громов.
— На том, что к вещдокам нельзя прикасаться. Мне не обязательно трогать нож руками.
Громов собирался что-то ответить, но отвлёкся на шум из коридора. За дверью кто-то, похоже, ссорился или выяснял отношения.
— Подожди здесь, — скомандовал он и вышел из кабинета, оставив дверь слегка приоткрытой.
Я прислушалась, голоса — женский и мужской показались знакомыми.
— Почему меня не пускают! Я хочу её увидеть!
— Нельзя, вы не родственница, — это Громов. Надо же, какой категоричный. Даже не торгуется — не похоже на него.
— Мы были как сёстры! Ближе чем сёстры! — продолжал возмущаться звонкий женский голос. Кроме гнева в нём звенели горечь и отчаяние. Где же я его слышала?
— Ника, нам лучше уйти, — а вот этот голос я где угодно узнаю. Алан Войнич собственной персоной и, стало быть, с сестрой.
— Не хочу уходить! Пожалуйста, сделай что-нибудь, я хочу увидеть Свету!
Я вспомнила рассказ Инги и день, проведённый в её доме: Вероника и Света с детства были лучшими подругами. Как же ей, наверное, сейчас тяжело.
Голос Алана звучал сухо и твёрдо:
— Ника, успокойся. Что я могу сделать? Говорят же — нельзя.
— Ты просто не хочешь! — в голосе девушки прозвучало явное неодобрение. — Она тебе никогда не нравилась! Я должна увидеть Свету, проститься с ней, понимаешь?!
— Ника, пожалуйста, возьми себя в руки. Ты увидишь её — похороны послезавтра.
— Почему нельзя сейчас?!
— Не положено, — вмешался Громов. — К тому же, я бы не рекомендовал, это зрелище не для женщин и детей.
— Почему? Что с ней сделали?! — зря он это сказал, теперь она точно не отстанет.
— А промолчать нельзя было! — огрызнулся Войнич. Он-то свою сестрёнку хорошо
— О чём? Это не секретная информация, в вечерних газетах, уверен, даже снимки появятся.
— Снимки, — пробормотала на удивление притихшая Ника. — Если к Свете нельзя, могу я хотя бы фотографии увидеть? У вас они есть?
— Нет! — отрезал Войнич. — В интересах следствия такие вещи всем подряд не показывают!
— Я не все подряд, я её лучшая подруга! — в тон ему заявила Ника. Ох, нашла коса на камень, упрямство, видимо, их фамильная черта. — Её маму из морга вынесли без сознания. Я тогда подумала, что это просто от потрясения, значит, было что-то ещё? Над ней издевались? Её изнасиловали? Я не уйду пока не получу ответов!
— Ника!
— Алан, отстань! Не хочешь помогать, так хоть не мешай! Ты меня всё равно не остановишь!
— Тише! — шикнул Громов. — Не кричите, Вероника Константиновна, мы не на рынке. Могли бы расспросить родителей погибшей. Я, действительно, не вправе разглашать подобную информацию. Стоп, куда? Туда нельзя!
— Ника, вернись!
Прежде, чем я сообразила, откуда девушку просят вернуться, она уже каким-то образом протиснулась в кабинет Громова и, стремительно подойдя к столу, плюхнулась в его кресло. Ох, этого только не хватало!
— Привет, — выдавила я.
Она вскинула на меня покрасневшие от слёз голубые глаза, секунду хмурилась вспоминая, потом выдавила кислую улыбку.
— Привет, Злата. Что ты тут делаешь?
— Ищу кое-кого. А ты… что случилось?
Она всхлипнула:
— Свету убили! Помнишь её?
— О! Мне очень жаль…
Мужчины ввалились следом.
— Ника, — строго начал Войнич, но увидев меня, осёкся. Его глаза удивлённо распахнулись. — Ты?! Что ты здесь делаешь?!
— Привет. Ищу знакомую, точнее уже нашла. Капитан, я лучше зайду позже, — обратилась я к Громову.
Тот мрачно взирал на зарёванную, но непреклонную Нику и холодно возразил:
— Не стоит, эти двое уже уходят. Мне нечего им больше сказать.
Девушка вспыхнула и возмутилась:
— Лично я никуда не уйду, пока не увижу Свету! И вообще, разве вы не должны меня опросить? Ведь я её лучшая подруга!
Громов с Войничем обменялись взглядами. Последний закатил глаза, видимо, признавая, что бессилен как-либо повлиять на ситуацию и отвернулся к окну.
Капитан помрачнел.
— Вас вызовут в своё время, Вероника Константиновна, а сейчас вам лучше пойти домой и отдохнуть, — в его тихом спокойном голосе прозвучали хорошо мне знакомые стальные нотки. Ох, девочка, не связывалась бы ты с ним!
— Мне ещё нужно кое-что сделать. Увидимся позже, капитан. До свидания.
— Хорошо, Злата Романовна, я вам перезвоню, — проворчал Громов, продолжая испепелять Веронику неприязненным взглядом.