Охота на блондинок
Шрифт:
— Они снимали Богдана и приглашённых звёзд, а не массовку, — возразил Алан, закрыл ноутбук и повернулся ко мне: — Злата, сядь. Разговор есть.
Мне не понравилось, как это прозвучало, а Глеб погрустнел ещё больше.
— У меня есть ещё одна видеозапись — с камеры на входе. Я её посмотрел, так, на всякий случай. — В тихий голос спортсмена просочились холод и металл. — Глеб, объясни мне, пожалуйста, что за школьную самодеятельность вы вчера устроили? Почему Злата вошла в помещение одна, а ты появился только через сорок
— Виноват, этого больше не повторится, — тоном нашкодившего двоечника пробормотал Глеб, сверля взглядом паркет.
— Конечно, не повторится, потому что ты — отстранён, — спокойно сказал Алан.
— За что? Ничего же не случилось? — слабо запротестовал Глеб.
— Ничего не случилось? — нехорошим голосом повторил Алан. Я почувствовала захлестнувшие его раздражение и возмущение.
Вот только их разборок мне с утра пораньше не хватало! Пришлось перевести огонь на себя:
— Мальчики, успокойтесь, пожалуйста. Алан, это я виновата: хотела пообщаться с Ингой без свидетелей, вот и уговорила Глеба уехать, можно сказать, заставила. Ты ведь знаешь, я умею убеждать.
Рыжий заступничество не оценил: покраснел и полыхнул в мою сторону сердитым взглядом, но промолчал.
— Его задача — охранять тебя, а не вестись на уговоры! — злился Войнич. — И ты тоже хороша! Сначала возмущаешься, что не обеспечена достойной защитой, а потом сама же отсылаешь охранника! Как я могу гарантировать твою безопасность при таком беспечном отношении?!
На это возразить было нечего, мне стало неловко.
— У нас тут что — детский сад на прогулке? — Алан нервно взъерошил волосы и смерил нас усталым взглядом родителя, горько разочаровавшегося в неблагодарных детях.
Теперь узорами паркета мы с Глебом любовались вдвоём.
— Говорю же, больше такого не будет, я от неё ни на шаг не отойду, — пылко заверил отстранённый телохранитель.
Войнич отрицательно покачал головой:
— Это не обсуждается. Я больше не могу на тебя положиться, тем более сейчас, когда дело приняло такой оборот. Ночью будешь дежурить как раньше, а днём обойдёмся без тебя.
— Кем обойдёмся? — настороженно уточнила я, вспомнив народную мудрость, не рекомендующую менять коней на переправе. От Глеба я хотя бы уже знала чего ожидать, а к новому бодигарду придётся привыкать заново.
— Угадай с трёх раз, — тяжело вздохнул Алан и поднялся, посмотрев на часы, — всё, я звоню Лизе, через час выдвигаемся.
Вот это поворот!
— Стоп! Ты сам будешь меня сопровождать?!
— Что-то не устраивает? — нахмурился спортсмен. — Могу предложить кандидатуру Громова, правда, за сотню баксов он лично продаст тебя тому же маньяку.
Пожалуй, так и будет, разве что за большую сумму.
— Нет, нет, меня всё устраивает. С тобой — хоть на край света! — вполне искренне заверила я.
Алан
— Не старайся зря. Я на твои провокации больше не поведусь!
Свежо предание, да верится с трудом! Я скромно промолчала, предпочитая не озвучивать сомнения.
В кафе «Наоми» сегодня было многолюдно. Некоторых посетителей я уже знала в лицо. Видимо, контингент здесь более-менее постоянный. Ольги Ворошилой не было, зато за столиком у окна обнаружился мой вчерашний лысоватый воздыхатель. Он меня сразу узнал, приосанился, снова извлёк из кармана платочек и начал усиленно промокать выступившую на лбу испарину. Большинство посетителей меня тоже узнали и, заметив смену кавалера, «обласкали» ещё более концентрированной неприязнью.
Алан, оказавшись в центре внимания, машинально потянулся к карману рубашки, из которого выглядывали тёмные очки, но, перехватив мой понимающий взгляд, опустил руку.
— Они всегда так смотрят? — тихо уточнил он.
— Да. Со скукой борются. В этом кафе других развлечений нет, а я слишком уж резко выделяюсь на общем фоне.
Он пробежал быстрым взглядом по моему лицу, украшенному броским макияжем и короткому открытому наряду (черный топ в виде корсета со шнуровкой и расклешённая красная юбка) и согласился:
— Да, пожалуй. Но я-то не выделяюсь.
— Выделился, когда пришёл со мной. Кстати, не боишься, что нас увидит кто-нибудь из твоих знакомых? Ты ведь не хотел светиться.
— Не хотел, а что остаётся? — неохотно признал спортсмен. — Насчёт знакомых не беспокойся. Увидят — поймут правильно.
— Это как же?
— Решат, что завёл игрушку на пару ночей — это не возбраняется, — буднично объяснил он, явно без желания поддеть или обидеть, но стало неприятно. Разумеется, промолчать я не смогла:
— Мне жаль тебя разочаровывать, дорогой, но, учитывая, что кавалеров, как перчатки меняю я, игрушкой на одну ночь сочтут тебя. Вернее, уже сочли. Оглянись вокруг — от большинства этих людей, особенно от женщин просто фонит жалостью. Для них ты — мой очередной каприз, а не наоборот.
Алан поморщился, оценив ситуацию.
— А кто для них — ты?
— О, всё согласно вашему гениальному плану, — я послала ему кокетливую улыбку роковой обольстительницы, — распутница, изменница, разлучница, ну и дальше по списку…
— Перестань со мной заигрывать! — предупредил он суровым шёпотом.
— Не могу, я — в образе, — я улыбнулась ему ещё нежнее и томно вздохнула, подперев щёку ладонью.
Войнич слегка растерялся, видимо, позабыв о своём решении не поддаваться на провокации.
— Но почему со мной?! Вокруг есть другие мужчины, а тот лысый с тебя уже минут двадцать глаз не сводит. Ему улыбайся!
— Не с меня, а с моих ног, — уточнила я. — Ему, по настоятельному требованию Глеба, я улыбалась вчера. Сегодня — твоя очередь.