Шрифт:
Пролог
Гигантская пирамида высилась над грязью и нищетой Тира. Каждый из семи ее, облицованных глазурованными кирпичами, уровней блистал своим цветом: фиолетовым у основания, за ним – темно-синим, небесно-голубым, зеленым, желтым, ярко-оранжевым и, наконец, алым. От подножия к вершине поднималась лестница, на каждом уровне проходившая между громадными сторожевыми башнями. Казалось, она достигает бледно-желтых лун, безучастно висевших над пронзившим небосвод острием пирамиды. Казалось, они порозовели, напоровшись на кроваво-алую вершину.
Хотя солнце
У подножия пирамиды стоял невысокий человек в пурпурной мантии. Его голову венчала золотая диадема – корона королей Тира. Из-под нее выбивалась прядь седых волос – одна-единственная прядь на лысой, изрезанной морщинами голове. На лице короля застыла гримаса ненависти, тысячелетие горького разочарования светилось в его глазах, а сухие потрескавшиеся губы кривились в злорадной усмешке. Бледная, морщинистая кожа мешками висела на щеках, словно король голодал несколько сотен лет. Кто знает, может, так оно и было…
Рядом с правителем Тира нервно переминался с ноги на ногу человек в черной рясе – традиционном одеянии королевских воинов-жрецов – темпларов. Его заплетенные в косу рыжевато-коричневые волосы достигали торчащих из-под рясы лопаток. Большой крючковатый нос, плотно сжатые губы и красные, чуть навыкате глаза придавали лицу отталкивающее выражение. Худой и длинный он возвышался над престарелым монархом, как эльфы возвышаются над сынами человеческими. И от этого нервничал еще сильнее. Тихиан из Мерикла, Верховный Темплар Игр и единственный наследник имени Мерикла с удовольствием посмотрел бы сверху вниз на кого угодно, но был слишком умен, чтобы радоваться хотя бы такому превосходству над своим королем.
Заметив, что его тень падает на монарха, Тихиан шагнул вперед, к пирамиде. Наклонившись, он принялся рассматривать вмурованные между фиолетовыми кирпичами изразцы с рельефным изображением Дракона: чудище, идущее на двух массивных ногах и волочащее за собой непомерно длинный змеиный, хвост, хитиновая броня покрывала его спину. Сутулясь, Дракон опирался на два резных посоха, он держал их в коротких, как обрубки лапах, оканчивающихся вполне человеческими кистями. Широкий чешуйчатый воротник защищал плечи. Длинная, сильная шея заканчивалась небольшой плоской головой с узкими глазами-щелочками и огромной пастью с похожими на кинжалы зубами.
– Отличная работа, – заметил Тихиан, не отрывая глаз от барельефа. – Передача деталей просто изумительна.
– Я что, привел тебя сюда, чтобы любоваться произведениями искусства? – прошипел король Калак, кладя руку на плечо Верховного Темплара. Кривые пальцы с узловатыми, распухшими суставами больше походили на птичьи лапы. Не дожидаясь ответа, король повел Тихиана к ящику с кирпичами, который как раз собирались поднимать.
Тихиан скривился. Первый раз в жизни он видел короля вне Золотой Башни, и, судя по тону Калака, эта аудиенция в предрассветных сумерках не сулила Верховному Темплару ничего хорошего.
Они подошли к ящику, и король,
Удивленные невиданным зрелищем, рабы замерли, задрав головы. Надсмотрщики, темплары низших чинов, одетые в такие же черные рясы, как и Тихиан, несколькими ударами тяжелых кнутов быстро заставили их вернуться к работе.
Когда Калак и Тихиан поднялись до первого уровня огромной пирамиды, они оказались лицом к лицу с мрачным баазрагом. Четыре сотни фунтов мускулов, покрытых густым мехом, и не слишком много мозгов делали этих существ отличными рабами. Увидев перед собой висящих на веревке людей, баазраг застыл, в недоумении наморщив свой покатый лоб. Он поглядел на пустоту под ногами короля и обнажил длинные желтые клыки, словно чувствуя опасность. Раздувая ноздри, он отступил на шаг и, выпустив веревку, поднял перед собой мощные руки, как будто от чего-то защищаясь.
Шагнувший на террасу король едва успел отпустить ее. Еще немного – и они с Тихианом последовали бы вслед за ящиком с кирпичами. Калак поглядел на кирпичи, разбившиеся в пыль далеко внизу и корчащееся под ними тело раздавленного раба. Он огляделся. Глаза его горели гневом. Заметив стоящего к ним спиной надсмотрщика в черной рясе темплара, он громко позвал:
– Эй, ты!
Надсмотрщик круто повернулся и, увидев, кто его зовет, побледнел от страха.
– Да, ваше могущество, – пролепетал он.
– Этот раб только что уронил ящик с кирпичами, – рявкнул Калак, указывая на ошарашенного баазрага. – Выпороть его!
Надсмотрщик весь съежился, услышав приказ. Баазраги когда их били, были склонны впадать в безумие несущее смерть всем окружающим. Однако темплар послушно вытащил из-за пояса кнут – ослушаться короля значило навлечь на себя мучительную смерть.
Прежде чем Тихиан узнал, как обернулось дело с провинившимся баазрагом, Калак уже схватился за новый канат, и они снова поплыли вверх. Они поднимались с уровня на уровень, с террасы на террасу. Громко кричали надсмотрщики, стараясь предупредить тех, кто стоял наверху, о необычном грузе, следующем вместе с ящиками кирпичей. Никому не хотелось, чтобы повторилась история с удивленным и напуганным баазрагом.
Большинство рабов составляли люди, гномы и эльфы-полукровки. Но на некоторых террасах трудились и другие, более экзотические расы. В одном месте Тихиан заметил большую группу белгои – худых как скелеты гуманоидов, весьма похожих на людей – вот только между пальцами на ногах у них красовались перепонки, на руках вместо ногтей – длинные когти, а лицам с узким беззубыми ртами явно недоставало подбородков.
На другой террасе работала целая сотня гих – наполовину эльфов, наполовину рептилий, высоких, как эльфы пустыни, с длинными стройными ногами. Но ноги у них располагались под прямым углом к туловищу, как у ящерицы. Они ходили вечно согнутые, их выпуклые глаза без век и ресниц неотрывно следили за Калаком и Тихианом, пока те находились на террасе.