Охота на Горлинку
Шрифт:
— А здаеться мени, Горлинка про послезавтра ничего не говорила…
— Точно, у них уже все назначено. Сам ходил к Джуре, предупреждал…
— Ишь ты, а не сказала. Твой Стась сказал, а моя краля ни слова…
— Бабы, они завсегда скрытные. Но я тебе, как другу, — держись за Василя, не пропадешь…
— Чертовы корни, переплутали стежку… Ты куда, Василь?
— В бункер не пойду, где-нибудь под кустом отосплюсь. Стась побаче — рука у него тяжелая. Предупреждал, чтоб до послезавтра ни капли в рот не брал. А после, говорил, погуляем…
Василь захрапел на полуслове. Добрую самогонку варит баба
— Добре погулял, — засмеялась Горлинка, всплеснув руками.
Остап, спотыкаясь на каждом слове, выложил то, что удалось узнать.
— Ложись спать, — приказала Мария. — У меня ложись, нечего в таком виде по лагерю шататься. Трудный завтра день будет…
ТРОЕ БЕЗ ИМЕН
— Ну что же, этого следовало ожидать, — спокойно сказал Розум. — Стафийчук, ошеломленный внезапными событиями, вначале выпустил из своих рук инициативу. Теперь пришел в себя, предпринимает контрмеры. Операция практически подготовлена и может состояться хоть завтра, но Стафийчук что-то заподозрил и на всякий случай решил опередить события. У проводников он пользуется влиянием — наслышаны о его подвигах. Выбор места сбора тоже не случайный: Джура — старый приятель Стася, вместе в Берлинской академии обучались. Я знаю, что несколько дней назад Стась и Джура встречались у Скибы — тогда зачепная хата еще действовала. О чем говорили, неизвестно, охраняли их Василь, Скиба и телохранитель Джуры. Но я тоже кое-что предпринял.
— Что? — спросила Горлинка.
— Сегодня сюда придут мои хлопцы. Трое.
— Мало.
— Больше нельзя. Придется рисковать.
В люк бункера просунулась патлатая голова кого-то из националистов. Он доложил: задержали троих типов, те говорят, что нужен им Розум. Пароли знают, а их никто не знает.
— Ведите, — распорядился Розум.
Вошли трое в сопровождении дозорных. Плечистые молодые парни. Гладко выбритые. В хромовых сапогах. Чем-то неуловимо похожие друг на друга. И еще на кого-то похожие. На кого? Мария пыталась вспомнить, напрягала память. Вспомнила: похожи на тех, кто маршировал при немцах в зондеркомандах. Такие же лощеные, сытые и туповатые. Щелкнули каблуками: «Слава героям!»
— Пароль!
Ответили. Розум приказал вернуть оружие. Они деловито затолкали короткие немецкие автоматы под спортивные пиджаки, пистолеты в карманы.
— Откуда, хлопцы? — спросил дозорный, пока Мария и Розум совещались.
— А оттуда… — Один из троих ткнул пальцем в пространство и загоготал своей, как ему показалось, удачной шутке.
— Да, школа… — завистливо вздохнул дозорный, приглядываясь к хромовым сапогам пришельцев. — Эти наведут порядок…
— Надежные? — спросила Горлинка.
— Эта троица побывала в таких передрягах — ахнешь! Я вот все думаю: сколько у Украины верных, мужественных сынов, и никто о них не знает. Приходится — падают мертвыми, приходится — в огонь идут. Во имя чего? Ради Украины и народа ее.
— Придет время — люди о них узнают, и гордиться будут. Ничего не забывается, Розум. И о вас узнают. Стану я учительницей опять, войду в класс и просто скажу: «Сегодня, дети, я расскажу вам о том, как боролись и побеждали лучшие сыны народа нашего…»
Розум смущенно усмехнулся. Не так уж и далеко до того времени, а пока…
— Эй, кто там! Остапа Блакытного сюда!
Остап неторопливо влез в бункер.
— Ну-ка, закрой люк, — попросил его Розум. — Вот так-то лучше. Береженого бог бережет. Есть у нас с Горлинкой к тебе важное задание, Остап. Готов его выполнить?
— Все, что угодно! — горячо блеснул глазами Блакытный.
— Пойдешь к памятнику панским музыкантам. Пойдешь так, чтобы ни одна собака твой след не унюхала. А выследят — стреляй, уходи куда угодно, но живым в руки не попадайся. Больше всего наших, из провода, стерегись. Тебя попытаются выследить, потому что я сам приказал не спускать глаз с каждого, кто уходит отсюда. Сможешь уйти незаметно?
Блакытный прикинул что-то в уме, коротко ответил:
— Смогу.
— И я думаю, что сможешь, — удовлетворенно кивнул Розум. — У памятника будет тебя ждать человек. Кто бы он ни был, не удивляйся. Покажешь ему вот это, — Розум протянул Остапу кленовую сопилку без мундштука. — Мундштук у него. Он еще тебя спросит: «А играешь ли ты, хлопче, на сопилке?» Ответишь: «Нет, только учусь». Запомни: слова должны стоять именно в таком порядке — иначе тебе не поверят. После этого скажешь ему: «Погода изменилась. Буря будет завтра». Если же он начнет расспрашивать, скажи, что ничего больше не знаешь. Ясно?
Остап слово в слово повторил услышанное, спросил:
— Значит, я должен оставить Марию? Мало ли что может случиться…
— С Марией буду я…
Остап ушел.
— И нем пора собираться, — сказал Розум. — До Джуры километров двадцать — как раз поспеем к началу.
Он надел старенький ватник, проверил пистолет, снял со стены автомат. Мария тоже осмотрела оружие. Чуть в стороне от люка на траве сидели трое вновь прибывших. Они были готовы в дорогу.
Мария хотела пристроиться вслед за Розумом, но один из хлопцев, старший, наверное, опередил ее, и она оказалась за его спиной. Двое других шагали сзади, метрах в пятнадцати от нее. Прошли километра три по густо заросшему березняку. Один из тех, что шли сзади, вдруг бесшумно свалился под куст. Через несколько секунд послышались возня, звонкий удар и равнодушное напутствие: «Если еще вздумаешь вынюхивать, подвешу на осине». Хлопец догнал их и пристроился следом. Так они и шли — не разговаривая, чутко прислушиваясь к каждому шороху, автоматы под локтями на ремнях. За весь длинный путь Розум только один раз сделал короткий привал. Легли на траву — голова к голове, — и он тихо объяснил хлопцам:
— У этого дома три окна. Мы войдем все вместе. Как только войдем — становитесь к окнам, но так, чтобы в спину вам не могли стрелять со двора. Будет там четверо, хозяин пятый, да еще четверо телохранителей, итого девять. Никого не трогать, нам нужен Стась. Но в случае чего — стрелять без команды. Наверняка выставлен пост из телохранителей. Те, что в кухне, нас не интересуют — без приказа своих проводников они за оружие не возьмутся. А вот тех, что на подворье, придется вязать — нам очень важно появиться перед Стасем и проводниками внезапно…