Охота на Горностая (сборник)

Панов Вадим Юрьевич

– Умница… – прошептала женщина, проводя пальцами по его вискам, по скулам, накидывая сдерживающие путы и усыпляя. Её руки чуть подрагивали от волнения, и она приказала себе успокоиться. – Умница ты моя… Надо было – научился… Надо научить тебя и других ещё многому.

Грань Без Имени

Восемьдесят пятого пошатывало от слабости, но он шёл по коридору. Ему только сегодня разрешили вставать, а с момента, как он пришёл помочь той самой учительнице, минуло несколько дней. И эти несколько дней он не был с другом.

Тот, наверное, успел соскучиться. А Восемьдесят пятый хотел его порадовать – он же слышал, что у них скоро будет ещё один друг. И этот друг будет хорошим, поскольку именно так сказал учитель.

Перед глазами Восемьдесят пятого вспыхивали цветные пятна и какие-то круги. Он не мог понять причины этого, но они ему мешали. Пару раз он пытался их отогнать лапами, но это было бесполезно. Круги раздражали.

Ему сказали, что скоро всё уладится. Значит, надо просто подождать.

Друг встретил его рычанием. Восемьдесят пятый зашёл в его клетку и сразу начал говорить. Начал рассказывать, что их ждёт. Успокаивал, поглаживал, и постепенно друг перестал скалиться, привычно ткнулся огромным носом в его живот и шумно выдохнул.

А Восемьдесят пятый вспоминал пока-врага. Вспоминал, как его проносили мимо места, где сам Восемьдесят пятый лежал всё это время. Видел его изрезанным, раненным, но живым. Видел, как его пронесли один раз совсем бессознательным, а потом – провели за собой, удерживая чем-то невидимым.

И когда врага провели сегодня днём, он смотрел Восемьдесят пятому в глаза. Смотрел в глаза, но Восемьдесят пятый чувствовал — враг далеко отсюда разумом. Тут только тело, а разум не здесь.

Это означало, что враг на шаг ближе к тому, чтобы стать другом.

Грань Тьмы

Разведчик очнулся резко, внезапно. Он понял, что снова в камере и болит всё ниже груди и до самого паха. Двигаться не хотелось – навский организм чувствовал повреждения и все силы кинул на регенерацию. Он перенёс уже пять посещений Лаборатории. Два из них остались в памяти лишь неясными пятнами перед глазами. Ещё один запомнился тем, что его всё время выворачивало от запаха какого-то из зелий.

В этот раз они его исполосовали внутри.

Твари!

Нав скрипнул зубами и посмотрел на свой живот. Поморщился, видя только стягивающие корпус бинты, и понял, что придётся «смотреть» ощущениями. Он закрыл глаза, расслабляясь и начиная исследовать себя.

Лёгкие на месте, их не трогали пока. Болью отзываются рёбра – несколько из них зачем-то срезали. Желудок вроде бы ещё есть, но кишечник удалён почти полностью, скудные остатки сшиты меж собой. Он также недосчитался ещё нескольких внутренних органов. Для нава повреждения не очень страшные, но не в условиях, когда это только начало. А то, что он пока ещё осознает себя, судя по всему, как раз изощрённая пытка. Особая пытка.

Разведчик глубоко вздохнул, плавно соскальзывая в сон – так было проще. И так он не думал о

том, что будет дальше.

Всё ещё дико хотелось умереть. Но на такое счастье он перестал рассчитывать.

Тянущая темнота сна обволакивала разум. Разведчик балансировал на грани между забытьём и сознанием, а потом словно вынырнул наружу. Но не в асурском плену, не среди стен и небольной. Он оказался в большой походной палатке, где были столы, на которых разложили карты и где стоял над миражом горного перевала князь Нави. Разведчик шагнул вперёд, поклонился и заговорил, но уже спустя мгновение понял, что его не слышат и не видят. А ещё через удар сердца он осознал – это просто сон. Но нав не торопился просыпаться, потому что здесь, в этом видении, было намного уютнее, чем в тюрьме светлых тварей.

И в этой палатке продолжался разговор, начало которого разведчик не слышал.

– Сколько? – спросил Ярга, изучая расположение асурских и навских войск на мираже. Гарка, стоящий у входа в палатку, не поднимая взгляда, скупо ответил:

– Восемьдесят пять.

Князь прищурился. Он по-прежнему опирался одной ладонью на стол, второй – контролировал мираж, но теперь его внимание явно было уже не там.

– И сколько было нападавших?

– Один.

В ответ на это Ярга посмотрел на гарку. Тот чувствовал постепенно нарастающее раздражение и удивление иерарха и продолжил:

– И это был не асур. Это был голем. Выглядел, как нав.

– Нав? – Такого ответа князь не ожидал. Он свернул мираж, выпрямляясь и направляясь к выходу из просторного шатра. – Покажи.

Разведчик скользнул за ними, сон всё больше затягивал, и нав начал понимать – так должно было всё выглядеть как раз после новостей о нападении странного ядовитого существа.

Около палатки на истоптанной траве лежал чёрный сверток. Гарка, вышедший следом за князем, пояснил:

– Его сумели убить. Не сразу… Но сумели.

Ярга опустился на корточки, откинул край того, что раньше было маскировочным плащом, и протянул руку к лицу мёртвого нава. Но гарка оказался быстрее, поставив ладонь между рукой князя и скулой диверсанта.

– Он ядовит.

Ярга кивнул, творя на руках непроницаемые перчатки, и коснулся бледной до серости кожи. Провёл пальцами по челюсти молодого мужчины, а затем скользнул на грудь. Рёбра были вывернуты изнутри, словно раскрытый цветок. И там, где должны были находиться внутренние органы, лежали частично свёрнутые длинные щупальца, на концах которых было по три когтистых пальца. Ладони. Ярга поднял одно щупальце к лицу, рассматривая – напоминали раскрытую, усеянную мелкими клыками пасть, из которой сочилась мутная зеленоватая жидкость.

Он встал, накрывая искалеченного тёмного тканью, и обвёл взглядом гарок, стоящих неподалёку. Судя по виду, они были выжившими из того самого отряда. Ярга шагнул вперёд, безошибочно находя среди них командира:

– Рассказывай.

– Он пришёл к нам в лагерь ночью. Контур защиты пропустил, опознав нава, и когда он оказался совсем близко, то упал на траву, прося о помощи. Часовые подошли к нему, он сказал, что бежал из асурского плена. Они принесли раненого в лагерь к эрлийцам. И… тогда он напал. Его яд убивает мгновенно – при любом прикосновении. Щупалец всего восемь. Плюс – ладони… Не сразу поняли, что происходит, а когда поняли, он убил уже многих. И ещё троих, пока убивали его. Он обладает абсолютным иммунитетом к магии и очень… живучий. Как нав.