Охота на королеву

Глава первая. Как я вышла замуж.

Я стояла у зеркала и разглядывала свое отражение. Платье было шикарное – желтое, украшенное кружевом и речным жемчугом. Самое прекрасное платье в нашей стране. Внутри платья размещалась я – слегка испуганная, немного растрепанная и растерянная. Этот день – ошибка. Я не должна выходить замуж за Тита.

Нет, не так.

Я вообще не должна выходить замуж ни за кого никогда.

Потому что я люблю его.

В

дверь постучали. Не хочется никому открывать, и видеть никого не хочется.

– Кто там?

– Это я, Лука.

Колени задрожали. Зачем он пришел? Поиздеваться? Снова повторить, как ему повезло быть моим лучшим другом?

Прошуршав платьем по полу, открыла ему дверь. Лука прекрасен и ужасен одновременно. Прекрасен тем, что он – Лука, ужасен тем, что он не мой жених.

– Зачем ты пришел? – неужели он не понимает, насколько мне тяжело видеть его сегодня?

– Ты была печальна на тренировке утром. Я пришел поддержать тебя, Гли. Я могу уйти, хочешь? – Лука коснулся моей щеки очень нежно, так, что слезы бесконтрольно покатились из глаз. Он смахнул слезинку и улыбнулся.

Лука стоял здесь, со мной рядом, такой прекрасный в ореоле этих огненных волос и этого особенного запаха, которым был пропитан мой мир.

До некоторых пор.

– Я не хочу выходить замуж за Тита, – выдавила из себя признание, смахивая слезы, которые уже текли ручьем, костяшками пальцев.

– Почему, Гли? Ты его совсем не любишь? – Лука приобнял меня за плечи. Рыжая прядь скользнула мне на лицо и намокла в моих слезах.

О, Святые, за что мне это!

– Гли, не молчи, – повторил Лука. – Хочешь, я попрошу Тита не жениться на тебе? Хочешь?

Что мне ему ответить? Что? Как вообще можно просить о таком в день свадьбы?

Я подняла на него глаза и представила, что сегодня я выхожу замуж за Луку. Я в прекрасном желтом платье у алтаря, и Лука держит меня за руки. Жрец читает Вечную Молитву, дымка нашей магии окутывает наши руки и на них появляются парные золотые браслеты.

– Гли? – Лука внимательно всмотрелся в мое лицо. – Гли, ты слышишь меня? – он морщится, будто что-то доставляет ему неприятные ощущения. – Гли?

– Да, Лука?

– Гли? Мне поговорить с Титом?

– О чем?

Лука прикрывает глаза. Я понимаю, что не могу ему ничего сказать или ни о чем его попросить. Он – мой лучший друг, и этот выбор я сделала сама.

– Знаешь, Гли, я всё же сделаю так, как я считаю лучше, хорошо? Пусть на этот раз будет по-моему, что скажешь?

Что? О чём он?

– Что ты имеешь в виду, Лука?

– Не плачь, Гли. Я с тобой. А это значит? – и он улыбнулся.

– … что все невзгоды позади, – закончила я нашу с ним поговорку.

– Ну, значит, я пошел. Приводи себя в порядок и спускайся вниз. Садись в карету, поезжай в святилище и ничего не бойся, поняла?

Я кивнула.

Он

был именно таким – бесконечно спокойным, и уверенным во всем, что он делает. Чаще он поддавался на мои просьбы и глупости, и мы делали то, что хотела я. Но порой он становился таким – уверенным, собранным, мужественным и очень серьезным. Тем самым Лукой, которого видели все вокруг, которого знали только таким.

Но не я.

– Хорошо. Я пошел, Гли, – и он вновь меня обнял. – Собирайся.

Когда за Лукой закрылась дверь, я прислонилась к ней спиной и закрыла лицо руками. Ужасный день.

Невообразимо ужасный день.

День, который навсегда перечеркнет возможность хотя бы иногда проводить время с Лукой на тренировках или полигоне. Как же я допустила такое?

Стоит признать, что моя свадьба с Титом стала возможной с моей подачи.

Мы с Лукой дружим с детства. Поправочка: дружили. Да, именно так, дружили.

Маленький рыжий мальчишка появился в нашем доме, когда мне было шесть лет от роду. Мой крестный, дядя Зенон, привез своего сына Луку в гости к старому другу Флавиану, моему отцу.

С того дня мы стали неразлучны. Мы вместе учились в Общей Школе Ведовства, и вообще проводили все время вместе.

Я унаследовала от мамы магию Тьмы, а у Луки – магия Света. Мы подходили друг другу как лед и пламя, как Солнце и Луна. Я, как и мама, могу повелевать вечерней зарей, темнотой и тенями, говорить с умершими, поднимать мертвецов и убивать одним прикосновением.

А Лука наоборот, весь пропитан Первоначальным Светом Утренней Зари. Прекрасный, совершенный, великолепный. В его присутствии всё расцветает, мир наполняется красками и счастьем.

В шестнадцать лет я поняла, что стала засматриваться на его сильные руки, державшие меч на полигоне, на то, как он небрежно перебрасывает за спину тугую рыжую косу. Помню день, когда я пришла к отцу и спросила, считает ли он Луку таким же красивым, как и я, и как он с этим живет?

Папа расхохотался, и погладил меня по руке.

– Знаешь, дочь, красоту другого человека видит лишь тот, кто его любит. Ты понимаешь? Ты влюбилась в Луку, дорогая.

На следующий день я не пошла на полигон, потому что мне было страшно. А вдруг Лука засмеет меня, если узнает, что я люблю его? Как мне потом дальше жить?

Вечером того же дня Лука постучался ко мне в дверь. Я прижалась к ней, слушая, как он дышит, и почувствовала, что он тоже слушает меня там, за дверью.

– Гли? Почему ты не пришла сегодня на тренировку? – зашептал тогда Лука.

Я молчала, слушая его приятный хриплый голос, и не знала, что сказать.

– Гли? Может, откроешь?

И я открыла. Он утащил меня в конюшню, и мы уехали кататься на лошадях по побережью. Наверное, именно тогда я поняла, что нет никого на свете лучше, чем мой Лука.