Охота на крутых
Шрифт:
В мае, когда я находился в заслуженном двухнедельном отпуске, город наш облетела еще одна новость: старого «пахана» преступного мира нашего региона, авторитета Щербака зарезал якобы из‑за какой‑то девчонки «черный» засранец. И... бесследно исчез – как в воду канул. А через некоторое время погиб смертью храбрых заместитель «пахана» – Горбатый, занявший после смерти своего шефа руководящее кресло. У его ходовой классной «девятки» почему‑то отказали тормоза. Да, это было что‑то новенькое! Знающим оперативную обстановку в регионе было понятно, что так «борзеть» и такое выкинуть мог только человек, которого кто‑то очень конкретно прикрывал и оказывал помощь при отходе.
Мне очень не нравилась вся эта возня. Особенно интересовал вопрос: кто же был тем профессионалом, который каким‑то образом вычислил, на какой из восьми(!) своих тачек несговорчивый авторитет старой закалки поедет в тот день в соседнюю область с «визитом вежливости»? Очень интересный вопросик!
Но меня пока никто не дергал: даже мое домашнее, донецкое начальство не знало, чем я занимался полгода в Москве. Хотя частенько многие наезжали с расспросами. Мой ответ был однозначным: «Спецобъект в Царицыно охранял. И от скуки без вас, братцы, сдыхал среди «москалей».
Как‑то раз в РОВД пошел слушок: началась «чистка» рядов нашей доблестной милиции. Операция проходит под названием «Чистые руки». Вскоре должна нагрянуть комиссия и к нам. И она грянула. Среди ее членов я углядел – кого бы вы думали? – Борьку Савелюка, моего бывшего напарника‑сержанта, салагу, которого я четверку лет назад натаскивал по восточным единоборствам и рукопашному бою. Но Бог мой, если бы вы могли себе только представить, как за четыре‑пять лет внешне может измениться человек! Вместо сопляка‑сержанта – передо мной осанистый крупноплечий мужик со щегольскими усиками на симпатичной, раздавшейся вширь роже, с погонами...капитана. Честно скажу, я бы его не узнал, если бы он сам не бросился лобызаться:
– Гарик, сколько лет, сколько зим! Ты где запропал, хрен моржовый?
Мы отошли в сторонку – устроились в курилке. Мне нужно было узнать – не изменилось ли вместе с внешним видом его нутро. Все‑таки комиссия «оттуда».
Нет, в душе он остался все тем же Борькой‑сержантом – неугомонной натурой и страстным любителем оружия. Даже сейчас он постоянно таскал с собой в боковом кармане польский «радом» – красивый, мощный военный образец пистолета, особенностью которого, как похвастался Борька тут же, не сходя с места, была возможность постановки курка на предохранительный взвод с помощью специального рычажка, расположенного на кожухе – затворе слева. Я повертел в руках красивое оружие и осторожно поинтересовался, как он смог докатиться до жизни такой и где сейчас работает.
– Отвечу сразу на второй вопрос: работаю в одной из школ инструктором по рукопашному бою, а также ориентации на местности и выживанию в экстремальных условиях.
– Но ведь это – секретные сведения, а ты их вышлепываешь первому встречному! – ужаснулся я.
– Поэтому и вышлепываю, что ты мне – не первый встречный, – на полном серьезе ответил Борька и добавил не без ехидства: – В отличие от некоторых одиночек‑мстителей четыре года назад!
– Так ты знал?
– Больше догадывался и старался не мешать. Все ждал, когда возьмешь напарником на ночную «охоту».
– Ну ты сам понимаешь, времена были, когда одному легче сохранить тайну. А ты тогда еще был, мягко говоря...
– Да ладно, не в обиде я! – махнул рукой Борька. – Зато теперь у меня такие широкие возможности, что ты ахнешь, если расскажу.
– Расскажешь! – заверил я его. – Дома за рюмочкой. А пока скажи, как попал туда, в эту школу?
– Ты меня здорово подучил драться, ну я пошел совершенствовать практику в Высшую школу милиции, – признался Борька. – А оттуда, видя мои способности, меня быстренько определили на спецкурсы в Среднюю Азию. Там после курсов работали на встречах в аэропортах, по охране всяких прилетающих знаменитостей, ну вроде прикрытия...
– Так мы и работать продолжали параллельно! – не удержался я.
– Вполне возможно! – не моргнув глазом, ответствовал Борька. – Как‑то раз я с двумя напарниками без применения оружия уложил человек двенадцать террористов из какой‑то там мусульманской группировки «Аллах акбар», пытавшихся захватить частный правительственный самолет вместе с его пассажирами. Представляешь, что там творилось? Они ведь тоже не любители какие‑нибудь... один из моих напарников до сих пор на больничку работает. Мне повезло втройне: во‑первых, живой и целый, во‑вторых, досрочно выдали диплом и лишнюю звездочку на погоны в придачу, а в‑третьих, – перевели оттуда к чертовой мамочке в Россию. За нами после той бойни в аэропорту всерьез охотиться начали.
– А третий напарник где?
– А третьему повезло там, возле самолета, но его достали после, в трикопыта мамочку, прямо на любовнице – в висок из снайперки. Организация у них вполне серьезная, так что я и здесь, дома, хожу оглядываясь.
– Ну, а арсенал наш цел? Помнишь того «картофельного» мужичка с Кубани? И его «артиллерию»?
– Винтовочка «Армалит АР‑15»? Как же, как же! Я к ней прибор ночного видения достал и оптику. Смазана и спрятана у самого надежного человека на земле. А твой НЗ как поживает?
– Все на месте, – успокоил я его. – И еще кое‑что в придачу.
– А теперь давай ты про свое житье‑бытье, – попросил Борис.
Вкратце обрисовав ситуацию, я пожаловался ему, что вот уже считай два месяца сижу без дела: кража женского белья, которое сушилось во дворе, да разгон общества гомосеков в студенческом общежитии мединститута – какие же это «дела»?
– Не боись, подброшу по дружбе! – пообещал, отъезжая с комиссией, Борька. И в августе подбросил‑таки через мое начальство дельце, по оценке моих коллег, совершенно «глухое» – о без вести пропавшем главвраче областной детской больницы докторе Агафонове, таинственно исчезнувшем из своего гаража майским вечером этого года. Он исчез бесследно, среди бела дня, и никто, естественно, ничего не видел. Ни уголовные элементы того района, где это случилось, ни придурки‑рокеры не внесли ясности в странность происшествия: хозяин гаража как сквозь землю проваливается, зато авто его открыто настежь, ключи зажигания – в замке, документы, деньги, даже очки в целости и сохранности кто‑то на следующий день аккуратно подсовывает под дверь квартиры доктора, затем звонит и уходит. Какая‑то чертовщина!
Две недели я голову ломал, чего только не перепробовал предпринимать – ноль результатов. Начальство вошло в мое положение и мне предоставили еще пять дней, после которых дело следовало сдать в архив. Очередной «висяк», за который при проведении годовых итогов по головке не гладят. А вечером в мой кабинет, где я теперь довольно часто оставался ночевать после смерти матери, вошел прилично одетый, по виду – авторитетный мужчина лет пятидесяти пяти и отрекомендовался:
– Я родной брат Виталия Михайловича Агафонова. Приехал к вам из Москвы просто поговорить...