Охота на крыс
Шрифт:
Черт знает как, но рука Рейнджа оказалась у нее на коленке. Возможно, ему так было удобнее ее слушать.
Проклятая музыка! Но совершенно независимо от его воли ладонь скользнула по женской ножке чуть выше, туда, где находится нижний срез юбки.
— Думаешь, она здесь появится?
Сам Рейндж, хоть и задал вопрос по делу, думал совершенно о другом. Коленка и то, что у Марго чуть выше круглой коленки, было упруго-шелковистым и чертовски приятным на ощупь. Юбка, как выяснилось, сшита из превосходной, великолепно выделанной кожи, тонкой и эластичной, не верится даже, что она кожаная. Как не верится в то, что его пальцы продолжают медленно скользить вверх по гладкой ножке, и таким образом его рука уже проникла под нижний срез юбки.
Не слишком ли далеко он забрался? И вообще, чем он сейчас думает? А если кто-то заметит со стороны? Эге, подумают, да это же замаскировавшийся мужик!
Он не из нашего круга! Фу-у, какой противный... Нечего такому здесь делать, а потому вышвырните натурала немедленно вон!
Марго, по-видимому, решив пресечь поползновения «старшего брата», положила сверху на его руку свою прохладную ладошку.
Рейндж «расслабился» уже до такой степени, что его рука забралась далеко под юбку. Так далеко, что ему удалось сделать еще более взбудоражившее его открытие. Оказывается, Марго была не в колготках или без оных, а в чулках! И они, эти тончайшие эластичные чулки, крепились к поясу при помощи подвязок, одну из которых он нащупал пальцами.
А еще он ощутил под своими пальцами полоску упругой, прохладной на ощупь женской плоти, гладкой, как полированный мрамор, и в то же время живой, пульсирующей изнутри примагничивающими энергетическими импульсами.
Сейчас он точно схлопочет в лобешник! Как бы она своим острым каблучком не проткнула ему ступню! Или не двинула его одним из известных ей способов в чувствительное к боли местечко...
Но ладошка Марго по-прежнему лежала поверх мужской ладони, совершая вместе с ней совместное путешествие. А наманикюренные пальчики ее легонько, как бабочка крылом, поглаживали его запястье.
Рука «ряженого» тем временем почти достигла конечного пункта этого завлекательного путешествия. Кожа на внутренней поверхности бедра была сухой и прохладной. Но она была теплой и чуть влажной там, где его пальцы проникли под полоску крохотных трусиков. Марго чуть переменила позу, и, случайно или же нет, он теперь при желании мог получить доступ к самым интимным местам ее красивого, ухоженного тела.
Так он и поступил. Он не железный, и если очень хочется, то почему нет?
Его пальцы исследовали гладковыбритый, с крохотным оазисом растительности лобок, затем скользнули ниже, замерев в самом эпицентре этих горячих завораживающих пульсаций.
Марго смотрела ему прямо в глаза. Их цвет изменился с василькового на темно-медовый, и они продолжали менять окраску, превращаясь в бездонные омуты, так что Рейндж даже стал опасаться, что его затянет туда целиком, с серьгой в ухе, «леопардовым» пиджаком и внутренностями, которые ритмично содрогаются в такт оглушительному «техно».
Он ощутил, как распускается под его неподвижной дланью женский бутон. Медленно, как бы с некоторой опаской и сомнением, но распускается! И если он только захочет...
Но что это? Чья это рука вдруг легла на его вздыбившуюся плоть?! Блин! Это еще что за урод?!
К нему на диван спикировал какой-то мужик. Вернее, гей. С жидкой, как у козлика, бороденкой, с прилизанными волосиками, с таким количеством металлических колец, которые торчали у него везде и повсюду, только в носу их было с полдюжины, что этого добра хватило бы на изготовление средних размеров кольчуги.
— Кыш отсюда! — шуганул его Рейндж. — Фак офф, гай!!
Разобидевшийся парнишка быстро свинтил, показав издали средний палец. Рейндж с тоской посмотрел в другую сторону: Марго, сохраняя холодную горделивую осанку, направилась к самой дальней от него стойке бара.
Мать твою... Так все классно складывалось! Так нет же, эти гребаные извращенцы умудрились испортить ему такой вечер!
Он подумал было, что Марго обиделась на него за то, что, пользуясь своим служебным положением, он пытался посягать на ее честь и достоинство, но было не совсем так.
Дело в том, что на сцене появились два новых персонажа: Эльза Бартельс и неотступно следующая за ней повсюду «бодигард».
Они заняли свободные места за столиком в противоположном углу зала. Двое парнишек, сидевшие за тем же столом, буквально повисли друг на дружке, но немкам, по-видимому, до них вообще не было никакого дела. Марго, восседавшая на высоком хромированном табурете у стойки бара и успевшая заказать себе новый коктейль, находилась всего в десятке шагов от этой компании.
Бартельс была примерно такого же роста, что и Марго, — под сто семьдесят пять. Они, пожалуй, даже чем-то смахивали сейчас друг на дружку: волосы у немки тоже цвета спелой пшеницы, черты лица привлекательны, особенно чувственный рот, она тоже затянута в черную эластичную кожу, правда, на ней не юбка, а брюки; у нее, как и у Марго, высокая, соблазнительной формы грудь, с вызовом выпирающая из глубоко декольтированного лифа.
Девица, приставленная к Бартельс в качестве телохранителя, тоже одета во все кожаное. Но фигура у нее подпорчена бодибилдингом — прямо тебе Шварценеггер в женском обличье.
Вряд ли Эльза с ней спит. Даже здесь, где царит насыщенная эротизмом атмосфера, они как бы порознь, отдельно друг от дружки. Если «блонда» и трахнула разок свою сотрудницу, то в серьезное увлечение это не переросло: коль охраняешь, так охраняй, а в постель ко мне нечего прыгать!
Понятно, почему телохранитель именно женщина. Она ведь продолжает ходить в любовницах у Манхейма, наряду с этим превратившись в одного из самых доверенных его помощников. Магнат, конечно, в курсе, что его ненаглядная «блонда» изнутри вся такая «розовенькая». Эльза, еще когда состояла в браке с Бартельсом, старалась не пропускать мимо ни одной смазливой бабенки. В последние годы она четко дрейфовала в сторону Лесбоса, и теперь, кажется, Манхейм остался единственным мужчиной, с кем она готова разделить ложе.
По-видимому, самого Манхейма это вполне устраивает. Он не хочет видеть рядом с Эльзой кого-либо из мужчин, будь то шофер, садовник или телохранитель. На ее лесбийские забавы он готов смотреть сквозь пальцы, поскольку это не задевает особо его мужского достоинства. Кроме того, ему нравится, что у него такая «ассистентка» — красивая, коммуникабельная, с цепкой деловой хваткой, к тому же моложе ровно на три десятка лет.
Что касается самой Эльзы, то у нее имелась-таки ахиллесова пята. Вернее, другой орган тела, подчиняясь властному зову которого она периодически теряла всякую осторожность.