Охота на крыс
Шрифт:
Они, эти двое, сумели тогда как-то его переубедить, сумели доказать на основании известных и ему фактов, что, только продолжая затеянную ими оперативную комбинацию, можно добиться не какого-то разового, а стратегического результата.
Пришлось ему вырядиться в волчью шкуру и сделать все, для того чтобы постепенно стать «своим среди чужих».
Второй раз он попытался выползти из этой проклятой и чужой для него волчьей шкуры уже в самый канун предполагаемого отлета в Париж, когда ему удалось переговорить на «явке» «А-центра» в Москве с двумя вышеуказанными
«Мы непременно это сделаем, Андрей, — сказал ему тогда Шувалов. — Мы уже сейчас благодаря тебе держим ситуацию с поставками „товара“ под нашим полным контролем. Но ты должен понять, что то, что ты сейчас предлагаешь, еще не выход из положения...»
«Я тоже во всем этом замаран, как вы утверждаете, — сказал сам Мерлон. — Ведь я один из тех, кто пытается сейчас „крышевать“ этот бизнес! Сама логика событий заставляет идти нас на определенные издержки, рисковать, действовать на грани фола, но лишь для того, чтобы достичь на „чеченском фронте“ максимально возможных, позитивных для государства результатов...»
Когда Мануилов сказал, что нейтрализация известных им «дилеров» не позволит переломить ход событий на Северном Кавказе, и предупредил, что консолидирующиеся воедино исламские организации готовы на порядок увеличить свою финансовую помощь недобитым непримиримым нохчам и сделать все возможное, чтобы пожар на этой проклятой, окровавленной и обугленной земле разгорелся с новой силой, перекинувшись на южные окраины России, Бушмин вспомнил и свою последнюю по времени «прогулку» по горным тропам Веденского ущелья, и то, как совершенно неожиданно для себя он увидел рядом с Абдуллой Малехом такую опаснейшую личность, как один из лидеров «Хезболлах» и зарождающейся сверхорганизации «Исламский трибунал» Мухаммед-эд-Дин.
И еще вспомнил о домовинах, которые вывозят из Чечни по-прежнему в немалом количестве.
Ему хотелось, чтобы ситуация там все же изменилась к лучшему, не только для солдат и офицеров Российской Армии, но и для простых людей — пусть даже большинство из них люто ненавидят ту же Россию.
Он не в силах целиком остановить массовые жертвоприношения. Ни он, ни его коллеги из «А-центра», ни руководство страны пока не в силах умиротворить Чечню, целиком разрешить кровоточащий там конфликт. Но кое-что он все же может сделать. И не только может, но даже должен и обязан хотя бы попытаться это сделать.
Он должен попытаться сделать все возможное, чтобы домовин, которые развозят по российским городам «черные тюльпаны», было как можно меньше.
Все очень просто и в то же время невероятно сложно. Есть он, Андрей Бушмин, известный в узких кругах по прозвищу Кондор, человек с несколькими биографиями, агент разряда «элита» секретного подразделения П-ЗР.
У которого нет при себе абсолютно никакого оружия.
И есть «Исламский трибунал», собравшийся на одно из своих заседаний в ливанском городе Бейрут.
Которому сопутствуют беспрецедентные меры безопасности.
И есть, наконец, некая уникальная личность, в паре с которой он должен попытаться прикрыть эту зловредную опасную «лавочку», причем сделать это сегодня, здесь и прямо сейчас...
Глава 13
Городские кварталы, где размещались фешенебельные ночные клубы и казино, в этот полуночный час горели заревом электрических огней.
Джип, которым управлял «связник», назвавшийся Ибрагимом, пересекал квартал «Стрит» с запада на восток, следуя по ярко освещенному широкому проспекту.
Это была уже не первая по счету их поездка по городским кварталам ливанской столицы. Утром и днем, в компании с Черепановым и Белькевичем, а также еще одним местным товарищем, имея в своем распоряжении две тачки, они объездили все прилегающие к центру улицы и площади, а также прошвырнулись по магистрали, ведущей на юго-восток, на выезд из города.
«Поляна» Мокрушину и его напарникам была незнакома, поэтому они не стали доверять подробной карте города, а решили осмотреть местность собственными глазами.
В ночное время Бейрут выглядел совершенно иначе, нежели днем, в светлое время суток. В своей центральной части, отданной на откуп индустрии развлечений, город сам был похож на гуляку, эдакого любителя ночных увеселений, и еще он был похож на азартного игрока, которого, как и наркомана, выдает неестественный блеск в его глазах...
Ибрагим, рослый смуглолицый парень лет двадцати восьми, оказался толковым и обстоятельным спецом. Внешне он ничем не отличался от большинства других жителей этой страны. Был ли он ливанцем? Полукровкой? Или чистопородным евреем? Об этом, как и о многом другом, Рейндж мог только гадать...
Израильтяне выставили в качестве «группы прикрытия» всего четверых людей. Да и то, насколько Мокрушин мог судить, это были работающие на них местные жители либо, что вероятнее всего, внедренная здесь еще много лет назад агентура, призванная взаимодействовать и прикрывать в случае необходимости некую важную для «МОССАДа» фигуру.
Мокрушин был в своем коллективе — «сам-третей».
Негусто, однако, учитывая, сколько вооруженных людей нынче толчется на ночных улицах и площадях Бейрута.
— Посмотри направо, — скомандовал Ибрагим, общаться с которым приходилось на «лэнгвиже». — Сейчас будет поворот... потом спуск в тоннель... Подземный гараж казино «Квин Саби»... Здесь будет «первая точка»...
Когда они вновь выехали на проспект, Ибрагим легким кивком головы указал на освещенную громаду игорного дома «Эксцельсинор».
— Казино работает в обычном режиме... Но в подземный гараж никого, кроме своих, не пускают... Обрати внимание на машины, припаркованные к обочине проспекта, и на штатских, которые прогуливаются вдоль тротуаров...