Охота на ламию. Институт неблагородных
Шрифт:
– Мы хотели бы, чтобы прежде чем истолковать увиденное, вы, гранд Гумонд, выслушали кое-кого, – задумчиво, подбирая слова и время от времени бросая недовольные взгляды на декана змееликих, произнесла Келисия.
– Неужели свидетеля? – удивился я, но тут же сам себя обругал за смелое предположение.
Ну какие свидетели?! Пожиратель, а это был именно этот артефакт, высасывает Дар из любого, оказавшегося в зоне трёх метров и не защищенного заклинанием укрытия. Да и будь у этой честной компании живой свидетель, разве не предъявили бы его Тайной полиции?
– Нет, думаю, это обычная мнительность юных барышень, но всё же стоит послушать, – уже увереннее, не глядя ни на кого, продолжила Келисия. – Но некоторые считают эту юную ламию довольно способной. Вот я и предлагаю вам выслушать её рассказ, однако предупреждаю, Сиятельный, не ожидайте слишком многого. Адептки часто впечатлительны, а уж какой фурор вы произвели своим появлением, сами знаете!
– Она уже ждёт вызова в коридоре, гранда, – мягко напомнила Персилия. Её кроткая улыбка сияла благодарностью, но все присутствующие ощущали, что декан испытывает желание вцепиться начальнице в горло.
– Приглашайте!
Последовал милостивый кивок, и декан самолично отправилась за девушкой. Движения змееликой были плавны и грациозны, будто она не шла, а скользила по паркету и мягкому ковру, как бывшая танцовщица. Я видел в Захребетье подобных искусниц: они завораживали и оказывали гипнотическое воздействие на мужчин, заставляя последних выдавать сокровенные тайны и государственные секреты. Притом, неважно, была ли танцовщица молода и хороша собой, часто жертва потом не могла вспомнить ни её лица, ни возраста.
Я нетерпеливо обернулся на звук открывающейся двери. Играть в игры иных рас мне было неинтересно, равно как и выслушивать свидетельства перепуганной, не в меру впечатлительной особы. Но то, что я увидел с помощью зеркального уловителя, и впрямь было любопытно. Келисия права, кровь восточных следопытов вдруг проснулась во мне и требовала идти по следу. Пусть, и такому малозаметному.
От этих мыслей меня отвлекло появление девушки. Худенькая, светловолосая и светлоглазая, как и прочие змееликие, она ничем не выделялась для меня из толпы таких же адепток-старшекурсниц. Все они смотрели так, будто знают обо всём на свете.
– Регина Лесникова, – мягко представила её Персилия, словно перед нами был экземпляр, достойный особого внимания. Девушка поджала губы, опустила глаза и хотела было отступить на шаг, но чуть не упала, неловко поставив ногу.
Странно, обычно ламии грациознее одна другой. Откуда она взялась? Её имя было смутно знакомым, но я не мог вспомнить, при каких обстоятельствах услышал его впервые.
– Это одна из моих лучших учениц. Судебное право знает почти наизусть, даже те положения, которые уже отменены, – закудахтал напыщенный петух Мортигер Сеймур.
Первый проректор разулыбался, всплеснул коротенькими ручками и сложил губы трубочкой. Омерзительное зрелище. И почему потомки Древних всё время носят маски и ведут себя нарочито карикатурно?! Чтобы привлекать меньше внимания, понятно.
– Я вспомнил вас, – игнорируя прочих, я обратился напрямую к ламии. Казалось, такое заявление ей не понравилось. Девица надула тонкие губы, вздернула и без того курносый носик и произнесла, глядя в глаза:
– А я вас. Правда, сложно не заметить того, чей облик день и ночь красуется на аудиовизуальном экране моего факультета.
Отчеканила всё до последнего слова и тут же вспыхнула, потупив взор, потом, видимо, справившись с робостью, снова уставилась на меня, ожидая вопросов.
– Простите её. Гранд Гумонд, Регина очень волнуется, но вы тоже могли бы быть снисходительнее к её промахам, – напомнила Персилия, обнимая подопечную за плечи. Её коготки цвета тёмной сливы с такой силой впились в блузку несчастной, что я даже пожалел беднягу-выскочку, но лишь на пару секунд. Дела ламий меня не касаются.
Как только адептка принялась описывать, что видела, я приготовился к бессвязному повествованию и эмоциональной передаче ощущений, начиная с «мурашек по спине», заканчивая «но я собрала волю в кулак и посмотрела в сторону опасности», однако эта самая Регина доложила об увиденном столь кратко, что я с интересом пригляделся к ней повторно.
– Может, вам это показалось? – спросил я, желая сбить девушку с толку.
– Нет, – та упрямо покачала головой и спрятала руки за спину. Наверное, чтобы я не увидел, как пальцы девушки сжались в кулаки. – Там точно кто-то был. Обычно я чувствую такие вещи, но в этот раз этот кто-то был не совсем собой.
– Что это значит? – быстро спросила Келисия, до этого делавшая вид, что этот допрос её утомляет и лишь отнимает драгоценное время.
– Будто у него два лица, – не дрогнув, произнесла адептка, но вскоре под пристальным взглядом ректора нахмурилась и опустила голову. – Я не могла ошибиться. Это особое ощущение, два контура, два взгляда, но одно существо.
– Крысы, – внезапно вклинился со смехотворным предположением второй проректор. – От них уже житья нет. Даже ловушки с магическим зовом и то не справляются.
Странно, этот немолодой строгий господин в чёрном сюртуке всегда казался мне наиболее разумным здесь.
– Ради Всеблагого, Нардик, это случилось в административном корпусе на третьем этаже! Разве что эти крысы благодаря твоим магическим штучкам превратились в ворон!
Персилия фыркнула и выпустила девушку из рук так резко, что та еле удержалась на ногах. Мне инстинктивно захотелось подойти и сказать храброй адептке, что она права, а все, кто смеются, – нет. Двойной контур! О, я слишком хорошо знал, кто им обладал.
Таких совпадений не бывает! И мне обязательно надо расспросить эту Регину. Её имя я запомню, память у Драконов долгая и цепкая, почти как наш век.
В этот момент девушка, не обращая внимая на колкости, которыми обменивались Персилия и второй проректор Стенсен, подняла на меня глаза. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга: я – с интересом, а она – с укором. «Зачем вы здесь? – спрашивал внимательный взгляд серых глаз. – Совпадение ли ваш приезд и появление жертв среди ламий?»