Охота на Менелая
Шрифт:
– Я слышал, что вы долго жили в Константинополе?
– Да, я прослужил там десять лет.
А вот и первый звоночек! Хозяйка дома сказала, что служил граф Ион гораздо меньше. Но Булгари мог просто скрывать свои занятия торговлей, тем более от человека, которого видит впервые в жизни. И Дмитрий зашёл с другой стороны:
– А я вот военный моряк, так что мне путь в Константинополь заказан, ну если только, конечно, мы не завоюем эту твердыню.
Оценив шутку, Булгари рассмеялся, но потом сказал уже серьёзно:
– Великий
Нарышкина предсказуемо возмутилась и принялась отчитывать графа, поминая его холостяцкое положение и как следствие непонимание тонкой и прекрасной натуры российских жён, а тот весело отшучивался, перемежая остроты с комплиментами своей собеседнице.
Диалог между парочкой получался на удивление ловким. Может, это и не шпион вовсе, а очередной Ольгин любовник? Эта догадка, конечно же, уязвила Ордынцева, но не настолько, чтобы отвлечь от главного. Пока не было ни малейшего намёка на то, что Булгари – тот, кто ему нужен. Найденные у курьера бумаги относились к севастопольским верфям… Может, об этом поговорить? Дмитрий нагло вклинился в игривую перепалку:
– Как вам мои отчёты, Иван Ардальонович? Всё устраивает? Нет ли замечаний или рекомендаций?
– О чём вы? – удивился Булгари.
– По порту! Теперь ведь я вам отчёты присылаю, адмирал Грейг недавно поручил мне вести переписку по портовым делам.
Только что оживлённое, лицо начальника губернаторской канцелярии окаменело. Живой взгляд исчез под опущенными веками, теперь перед Дмитрием белела застывшая маска. Булгари молчал. Дмитрий ждал ответа. Начальник канцелярии поднял на него непроницаемые глаза, и это уже был безликий чиновник. Ровно, без интонаций, он произнёс:
– Подобными вопросами канцелярия не занимается. Его высокопревосходительство лично просматривает такие документы.
Не глядя на Дмитрия, чиновник поклонился Ольге, пробормотал что-то о делах, которые ещё должен сегодня доделать, и ретировался.
Так что же, получается, вопрос попал в цель? Только вот поведение Булгари уже не предвещало ничего хорошего. Ясно, что теперь он станет обходить князя Ордынцева десятой дорогой. Всё-таки нужно было хорошенько подумать, прежде чем лезть к подозреваемому со своими вопросами. Пригляжусь – тогда и рискну! Вот и рискнул, чёрт подери! Раздражение от явного промаха усугублялось угрызениями совести, и Дмитрий даже забыл о любовнице, но та напомнила о себе сама:
– Ты ведёшь себя просто неприлично! Вольно же тебе ревновать? И к кому? Неужели ты считаешь, что я снизойду до какого-то отуречившегося бессараба?
Ольга капризно выгнула бровь. Она не менялась – так и считала, что весь мир крутится вокруг неё, но это оказалось даже к лучшему: можно было изобразить
– Ты так с ним кокетничала, что сумела убедить меня в обратном.
Не дожидаясь ответа, он покинул гостиную.
Через несколько минут экипаж Дмитрия уже катил по вечерней Москве, а сам он всё пытался угадать, что же скрывает начальник губернаторской канцелярии. С теми же мыслями князь проснулся и утром. Вновь и вновь прокручивал он в памяти вчерашний разговор. Но ясно было лишь одно: Дмитрий насторожил, а может, даже испугал Булгари.
Оставалось только одно – признать ошибку и отступить. Но пока генерал-губернатор сидит в Москве, Булгари тоже никуда не денется, и, значит, до окончания коронационных торжеств о нём можно не беспокоиться. Надо заниматься бродячим торговцем. Но… пока эти планы так и остались планами, ведь Закутайло вместе со своим подопечным как сквозь землю провалился.
Закутайло так и не появился. Дмитрий уже весь извёлся, но никаких предположений, что же могло случиться с его товарищем, сделать не мог. До коронации оставалось совсем чуть-чуть, Москву заполонили толпы желающих принять участие в празднествах, постоялые дворы и гостиницы были переполнены. Отыскать среди них Закутайло или торговца Гедоева не представлялось возможным.
Нынче утром Дмитрий позавтракал остатками вчерашнего ужина, присланного из ресторана «Яр», и только пригубил кофе, когда в дверях столовой замаячила стройная фигура в лиловом шёлке. Белоснежные блонды широкой каймой лежали на пышных рукавах, льнули к груди и красиво обрамляли спину княгини Нарышкиной. Она специально замерла в дверях – прекрасная живая картина – потом улыбнулась и протянула к любовнику руки:
– Мэтти, я так соскучилась!
Легкой бабочкой пролетела она через всю столовую и скользнула на колени любовника. Ордынцев осторожно отодвинул чашку с кофе подальше от края стола и обнял гостью, Ольга жадно и нетерпеливо поцеловала его. Как обычно, её поцелуй разжег Дмитрию кровь. От дочки Прекрасной гречанки исходил аромат тёмной, тяжёлой чувственности, и противиться её зову было невозможно. Ольга усилила напор: сильнее прижалась к груди мужчины и шепнула:
– Смелее, мой лев!..
Дмитрию показалось, что его окатили ушатом холодной воды. Он взял женщину за талию и поставил на ноги.
– По-моему, ты спутала меня со своим мужем, ведь это его зовут Лев, – надменно изрёк он.
– Ну, что ты опять цепляешься к словам? – вишнёвые губки Ольги надулись пышным бутоном. – Ты сам знаешь, что я имела в виду не это.
– Я услышал то, что услышал! В конце концов, ты приехала сюда с мужем, у него есть все права, а я – никто, посторонний человек.
– Да ты опять ревнуешь! – просияла княгиня. – Да, кстати, с каких это пор ты так серьёзно относишься к узам брака?