Охота на невидимок
Шрифт:
Дядя Саша зевнул. Воспользовавшись моментом, Люська спешно встала из-за стола и, сделав вид, что едва стоит на ногах, пошла к выходу.
– Всем спокойной ночи.
– Подожди, я с тобой.
– Ребята, – крикнула нам вслед тётя Шура. – Советую принять на ночь по три таблетки активированного угля. Вы слишком много поели, для желудка это стресс.
– Сама ты стресс, – пробормотала Люська, поднимаясь по ступенькам. – Глеб, и угораздило нас сюда притащиться.
– Ни телефона, ни Интернета. Одни горы и снег, – усмехнулся я.
– Скорее бы воскресенье! – Люська
***
Несмотря на поздний час, мне не спалось. Кровать была удобной, матрац мягкий, но сон не приходил; я решил, что это связано с новым местом и, устав ворочаться, встал и подошёл к окну.
На улице главенствовала тьма, даже при выключенном свете ничего нельзя разглядеть. Вот так место, размышлял я, усевшись на широком подоконнике, связи с миром, если не брать в расчёт телефон в кабинете управляющей, никакой. Впервые я столкнулся с такими реалиями, в которых мобильные телефоны и ноутбуки играют роль безделушек. Каменный век. Интересно, как раньше люди обходились без этих девайсов? Нет, не в каменном веке, а лет, скажем, шестьдесят назад.
Пытаясь представить будни своего ровесника в середине прошлого столетия, я невольно поёжился. Картина вырисовывалась весьма плачевная.
Шум и крик в коридоре заставили меня мгновенно спрыгнуть с подоконника и пружинистой походкой подойти к двери. Выглянув из номера, я облегчённо вздохнул. Прибыли новые гости деда Всеволода.
– Приветик, Глеб, – улыбнулась мне раскрасневшаяся Ёлка, везя за собой чемодан на колёсиках.
– Привет!
Мать Ёлки Ксения, посмотрела на меня мутноватым взглядом, хмыкнула, но ничего не сказала.
– Прошу вас, – суетилась Юлия Анатольевна. – Проходите. Ксения Игоревна, ваш номер рядом с номером вашей дочери.
– Спасибо, дорогуша, – заплетающимся языком пробормотала Ксения, и я сразу догадался, что она пьяна.
Ёлка закатила глаза и, нагнувшись ко мне, тихо сказала:
– Пока добрались до гостиницы, чуть с ума не сошли. На улице конец света!
– Твоя мама в порядке?
– Не спрашивай, – одёрнула меня Ёлка. – Сам видишь, мама без изменений.
Сочувственно кивнув, я проводил их взглядом и вернулся в номер.
Ксения Игоревна, или просто Ксения (она никогда не представляется полностью) двоюродная сестра моей мамы. Когда-то работала дизайнером, преуспела на этом поприще и, насколько мне известно, вроде бы собиралась открыть собственную дизайн-студию. А потом начались проблемы с деньгами. Они с Ёлкой продали просторную четырёхкомнатную квартиру, купили скромную двушку и стали жить новой, совсем безрадостной жизнью. Моей троюродной сестре Ёлке двадцать лет, три года назад она поступила в институт, проучилась ровно год и была отчислена за неуспеваемость и систематические прогулы. Заветная мечта Ёлки – стать знаменитой писательницей и затмить по популярности саму Джоан Роулинг.
Устав слоняться по номеру я снова лёг. И почти сразу захотелось пить. Пришлось спускаться вниз.
…Минут десять спустя, возвращаясь из кухни, я встретил на лестничном пролёте
Вся в чёрном, в неизменной маленькой шляпке с короткой вуалью, седыми кудрями и массивной тростью, она здорово походила на очень старую и очень титулованную особу. Она и причислила себя к титулованным особам, когда сорок лет назад вышла замуж за польского графа и поселилась в Варшаве. Никаких графских привилегий они, конечно же, не имели, пожалуй, кроме утратившего свою силу титула. С тех пор Лидия Ивановна превратилась в пани Вержвецкую, никто не обращался к ней иначе. Десять лет назад граф умер, пани Вержвецкая вернулась в Россию, прихватив из Варшавы материальные ценности и свою неиссякаемую злобу.
Поздоровавшись, я чуть посторонился, думал, старуха молча кивнет и пройдёт мимо. Но нет. Остановилась. Начала рассматривать меня подслеповатыми глазами, задёргала носом, как взявшая след гончая. Потом поднесла к лицу длинные пальцы с нанизанными на них кольцами и хрипло поинтересовалась:
– В каком номере обосновался Сева?
– Он на третьем этаже, а в каком номере, не знаю.
– Какая бестактность! – брызжа слюной, ответила пани Вержвецкая. – Он даже не соизволил лично встретить меня в холле гостиницы. Вместо этого прислал управляющую.
– Нас тоже встречала Юлия Анатольевна.
– То вы, а то я! – прочеканила старуха. – Ладно, ступай, а я спущусь в гостиную, в том склепе, который они называют номером, мне не уснуть.
Держась за перила и стуча по ступеням тростью, пани Вержвецкая начала спускаться вниз. Н-да, характер у бабки портится со скоростью света. Ну, пусть идёт в гостиную, глядишь, в компании чучел почувствует себя в своей стихии.
…На этот раз бессонница отступила, я лёг и вскоре уснул. А спустя час меня разбудил истошный женский крик.
***
Кричала Ксения. Об этом я догадался, когда выбежал в коридор. Там увидел распахнутую дверь её номера, своих родителей, Люську, Ёлку и Юлию Анатольевну. Чуть позже с третьего этажа на крик спустился бледный Ларик.
Ксения сидела на полу, дрожащей рукой убирала со лба пряди волос, уверяя присутствующих, что несколько минут назад видела привидение.
– Мне не спалось, – твердила она, отмахиваясь от дочери, когда та пыталась помочь матери подняться с пола. – Скрипнула дверь, я повернула голову… а там кто-то стоял. Не человек.
– Мама, тебе показалось.
– Дорогуша, я не сумасшедшая. В моём номере было нечто!
– И как нечто выглядело? – на полном серьёзе спросил Ларик, двадцатилетний студент строительного института. Он стоял, прислонившись спиной к стене, смотрел на Ксению сквозь запотевшие стёкла очков и часто моргал.
– Ларик, хоть ты не начинай, – Ёлка чуть не плакала. – Мама, поднимайся.
– Ксения Игоревна, – голос управляющей сделался елейным. – Бога ради, успокойтесь. Должно быть, произошло недоразумение.