Охота на Нострадамуса
Шрифт:
– Да, все, что ни увидите, все ваше, – широким жестом предложил Муни и снова вытащил зазвонивший мобильник. – Муни.
– Как насчет чего-нибудь перехватить? А то я с утра только на «келлогс» молока плеснул, – Паташик посмотрел на Кейт.
– С удовольствием съела бы какой-нибудь салатик, – согласилась девушка, вспомнив, что позавтракать довелось только чашкой кофе. – Или горячий бутерброд.
– Поддерживаю.
– Куда пойдем?
– Вы не поверите, но я знаю, – отключив телефон, Муни оглядел смотрящих на него напарников. – Кафе «Лагуна», на углу Холстед-стрит
– А почему так поздно? – удивилась Кейт, почувствовав, как тут же воспротивился обрадовавшийся было желудок. – Зачем терпеть до вечера?
– Можно и не терпеть, но наведаться туда стоит, ибо там будет наш загадочный дровосек, – облизнув уголок рта, прищурился подбоченившийся Муни. – Короче, нас немедленно требуют в контору. Парня только что кто-то сдал.
– Итак, это наш подозреваемый, которому присвоено оперативное прозвище Нострадамус, – в помещении потушили свет, и сотрудник аналитического отдела встал рядом с проекционным холстом, на котором появилось изображение помятого человека – явно из досье – с усталым лицом, трехдневной щетиной и не очень длинными, зачесанными назад волосами с легкой проседью на висках. – Как говорится, прошу любить и жаловать.
– Предсказамуз настрадал нам будущее, – иронично пробормотал Паташик, который, закинув ногу на ногу, что-то с легкостью, но сосредоточенно вычислял на маленьком калькуляторе, словно игрался в геймбой. Прозвучало достаточно громко, для того чтобы сидящий впереди Муни услышал и тихонько фыркнул в кулак.
– Можно? – поднял руку Муни. – Кто нам слил этого парня?
– Звонок анонимный, – чинно сложив руки, аналитик удостоил оперативника легким кивком, словно преподаватель, назидающий двоечнику. – Узнаете больше, если не будете перебивать…
– Правда? – скрестив руки, Муни легонько толкнул сидящую рядом Кейт и подмигнул напарнице. Та сразу поняла, что итальянец явно недолюбливал вымуштрованных «ботаников» из аналитического отдела и сделал исключение лишь для Паташика, и то, по всей видимости, из-за его извечно неуместных острот. – Ну, дела.
– Информация секретная, – приосанился «ботаник», чувствуя себя явно поважнее от произнесенного канцелярского словосочетания. – У меня нет предписания разъяснять вам все.
– Да вашу мать! – взорвался итальянец, и сидящая рядом Кейт выронила ручку, вздрогнув от неожиданности. Да, к этому вспыльчивому темпераменту ей еще предстоит привыкнуть. – Как вы хотите, чтобы мы дергали за ниточки, если сами же их и рубите? Где распечатки, подробности и просканированные линии вероятности? Кончай ломать Итона Ханта, чувак!
– У вас есть адрес, время и вот этот снимок, – терпеливо продолжил аналитик, вполоборота указав на изображение за спиной. – Что вам еще нужно, чтобы надеть на него наручники и привезти сюда? Или нам уже и это требуется сделать за вас?
– Слушай, парень, если ты думаешь, что я не в состоянии завалить всего одного…
– Сядьте! – неожиданно рявкнул аналитик. – Угомонитесь вы, наконец?
– Ну, ладно, ладно, – Муни привстал и оглядел загомонивших коллег, своих и «ботаника»,
– Это не просто псих-одиночка. – По жесту аналитика оператор стал переключать слайды, поочередно демонстрируя различные газетные заголовки и фотографии из полицейских отчетов с мест преступления. – Нострадамус имеет прямое отношение ко всем крупным ограблениям казино и банков, а также разборкам местных группировок за последние три месяца.
– Ну да, слышали. Каждый раз кровавая баня, но денег на месте не обнаружено, – кивнул оторвавшийся от вычислений Паташик. – Тот, кто это делал, прослыл новым Гудини краж.
– Но как он это делал? – подперев кулачком щеку, Кейт постучала ручкой по лежащему перед ней блокноту.
– В том-то и дело, что он ничего особо и не делал, – выдержав паузу, аналитик медленно сказал, так, чтобы до всех дошло, выделив последнее слово. – Он просто знал.
– Э? – крякнул Муни. – Поясни. Как на него все-таки вышли.
– Вот по этому фото. Это единственный снимок, который был способен хоть что-то прояснить.
Изображение витрины кафе-пиццерии, в которой застрял поваленный набок полицейский джип, сменил черно-белый снимок припаркованного «Доджа», явно стоп-кадр с внешней камеры наблюдения, на заднем сиденье которого смутно угадывался лежащий расплывчатый силуэт.
– Это снимок камеры наблюдения с перекрестка Миллера, на котором четырнадцатого июля две тысячи первого был ограблен инкассатор, перевозящий выручку казино «Маджестик». То есть вчера. Четыре миллиона наличными. Погибли двое полицейских и шестеро налетчиков.
– Ну и? – Муни озадаченно потер переносицу. – Кто-то лежит, и что?
– Пф! Да тут даже лица не видно, – мельком взглянув, фыркнул Паташик, снова щелкая калькулятором. – И это улика?
– Вот почему водитель остался жив, когда в машину стреляли, – пробормотала Кейт, чувствуя, как постепенно начинает вырисовываться вся картина целиком.
– Именно, Либби, – одобрительно кивнул аналитик. – Улика заключается в следующем. Увеличьте. – Изображение на холсте приблизилось, став еще более размытым. – Двойное, на карман. Так. Чистка полей, еще… отлично! Видите?
Все собравшиеся в небольшом проекционном зале невольно подались вперед, словно школьники, которым географ тыкал указкой в новую, неожиданную локацию на глобусе, стоявшем на учительском столе. Из нагрудного кармана пиджака лежащего на заднем сиденье человека был отчетливо виден фрагмент жидкокристаллического экранчика.
– Вот это номер… – приглядевшись, пробормотал в усы Паташик.
– ViewPad 7. Пока что мы знаем, как и где он его заполучил, но это обстоятельство делает Нострадамуса практически неуязвимым для полиции и ФБР в их обычном понимании. Все таинственные исчезновения денег с мест преступлений дело рук одного и того же человека.
– Но как это возможно… – потрясенно пробормотал позабывший про калькулятор Паташик и, внезапно осененный догадкой, выпалил сам себе: – Он что… из наших?
– То-то и оно! – кивнул аналитик.