Охота на Нострадамуса
Шрифт:
И немножко тепла. Самую малость.
Кейт было очень холодно. Она попыталась пошевелиться, чтобы поменять положение тела, и не смогла из-за навалившихся со всех сторон обломков…
И тогда Кейт тихонько запела, с трудом разлепляя непослушные губы, на которых так и не запеклась кровь.
Дениел, превозмогая боль, поднялся и оглядел царившее кругом разрушение. Часть потолка полностью провалилась под весом огромной титановой балки, которую сместило натиском давящих сверху разрушенных этажей. Столы, стулья, смятая офисная мебель и прочая утварь, мигом
– Что же это…
Он провел пальцами по глазам, стараясь отогнать клубящуюся пелену перед глазами, но запоздало сообразил, что это вызванная разрушениями строительная пыль. Сверху доносился рев бушующего пламени, в ноздри ударил сладковатый смрад керосина… На зубах заскрипели мельчайшие частицы бетонной крошки.
Вот и все. Все закончено – конец пути и мести. Но, к собственному ужасу, Дениел осознал, что демоны, терзавшие душу, которых он столько времени, так тщетно пытался изгнать из себя кровью и человеческими страданиями, никуда не делись. Наоборот, они только заверещали с новой силой, словно глумясь над его беспомощностью. И где-то среди корчащихся в безумных гримасах рож демонов и всех тех, кого он замучил или убил, в ослеплении верша свой суд, на него смотрели родные лица дочери и жены. Он знал это. Смотрели и осуждали его.
Но ничего уже нельзя было изменить. Слишком поздно. Что же он наделал…
– Отпустите меня! – скрежеща зубами, простонал пошатывающийся человек, вцепившись пальцами в волосы. Резко распрямился, словно пьяный, которого насильно макнули в ушат с водой. – Пожалуйста, отпустите! Я больше не могу! Я больше не хочу так жить! Лиз, скажи им! Умоляю тебя, скажи…
Неожиданно в царящем кругом хаосе он снова различил тот самый звук, который донесся до него в первые секунды, когда вернулось сознание. Он огляделся, отчаянно напрягая слух. На мгновение призрачный, знакомый мотив заглушил натужный скрип перекрытий над его головой – уцелевшая часть потолка, на которую прессом давили горящие останки самолета несколькими пролетами выше, грозила вот-вот обрушиться. Ему на голову упало несколько пригоршней раскрошенного бетона.
Осторожно приблизился к груде обломков, под которыми лежала девушка и откуда изредка, обрываясь, доносилось тихое пение. Такое знакомое… Страшный, чудовищный звук отзывался в истерзанном сердце мучительным эхом шевелящейся правды. Правды, в которую не хотелось верить. Нет! Это видение! Бред! Его разум не выдержал обрушившегося на него груза и сошел с ума.
Чувствуя, как его начинает трясти, словно припадочного, Дениел будто не своими глазами смотрел на тонкую ручку, с подрагивающих пальцев которой рубиновыми каплями стекала кровь.
– Откуда вы знаете…
Песенка на мгновение оборвалась, и из-под завала донесся хриплый, булькающий звук. На некоторое время воцарилась мертвая
– Нет! Не говорите со мной! – Он в ужасе отшатнулся и, задев ногой перекрытие арматуры, рухнул на спину и отполз назад, окутанный взметнувшимся облаком удушливой пыли, царапая ладони о строительный мусор.
– Но почему? – наконец тихо и растерянно спросил он, обращаясь непонятно к кому, тупо глядя перед собой. – Почему именно так…
Под потолком снова заскрежетало, и на этот раз звук больше не затихал, так же как и ручейки пыли, которые, потянувшись от потолка к полу, стали расширяться, словно кто-то наверху открутил невидимый вентиль. Помещение стало призрачно озаряться багровыми сполохами спускающегося с верхних этажей пожарища. Воздух быстро теплел, наполняясь удушливым смрадом из человеческого мяса и плавящейся самолетной обшивки.
Так и не поднимаясь на ноги, Дениел, превозмогая боль, осторожно подполз к руке, чувствуя, как перед глазами все начинает размываться в сплошное переливающееся пятно. Замерев в нескольких сантиметрах, он не мигая смотрел на руку с тонкими пальцами, ощущая, как по щекам тонкими полосками побежали слезы.
Вот оно. Вот и все. Так жестоко и несправедливо. Дениел почувствовал, как его сотрясает мелкая дрожь. Столько усилий, труда, терпения и тщетных поисков. И теперь все заканчивается так… Неужели это и есть именно та цена, которую он должен был заплатить за все, что сделал за эти годы? За все злодеяния, которые сотворил. Желая отмщения за семью, он собственными руками убил свою дочь. Приговорил и убил.
Осторожно подняв руки, он помедлил и, переборов себя, как можно нежнее коснулся ими холодеющей ладошки Кейт. Прижался к липкой от крови кисти небритой щекой, сотрясаясь от беззвучных рыданий, которые чертили косые полосы на его бледных, перепачканных строительной пылью щеках.
Весь остальной мир в мгновение ока перестал существовать. Сейчас ему хотелось, чтобы этот миг длился вечно.
– Я хочу все назад, – зажмурив глаза и стиснув зубы, пробормотал он, прижимая к лицу ее ладонь. – Пожалуйста, Господи, верни все назад…
От неожиданного прикосновения к руке неспособная пошевелиться Кейт споткнулась на полуслове и перестала петь. Что-то в грубых чужих пальцах показалось знакомым, но затухающее сознание не смогло определить что. А еще они были теплыми. Как когда-то давным-давно, в далеком-далеком детстве, призрачно-размытые воспоминания о котором хранились где-то глубоко на задворках сознания.