Охота на оборотня
Шрифт:
«Оркан-бар» процветал. После рождения детишек Эртан закрыл его на неделю, и в городе началась паника. У дома пивовара толпились страждущие, а паломники-одиночки приходили по ночам и молчаливым укором стояли у окна. Заведение вынужденно начало работать, но, увы, без весёлой дриады.
«Сейчас потихонечку войдём и сядем в уголок», — решила девушка, однако её опередил неугомонный Симеон.
— А вот и мы! — заорал чёрный кот, клубком выкатываясь в центр зала. — Друг и наставник доблестного капитана Симеон! И наша коллега — волшебница Алесса!
— Ураа!!! — заорал честной народ. Они не сразу поняли, кто пришёл, но пламенная речь говорящего кота понравилась. Громко, и можно пошуметь!
— Алесса! — разулыбался из-за стойки Эртан.
—
«Рра-а-а!!!» — понеслось в голове Алессы от одного уха к другому.
Орк поставил столик к окну рядом со страшненьким деревцем в кадке, вероятно, запохоустойчивым. Подошла Лушка и склонилась, потрясая мощными персями перед худенькой знахаркой. Стол она обмахнула тщательно, стряхнув крошки не на пол, а на подол Алессы. Впрочем, знахарка в долгу не осталась. Когда девица на выданье поднесла ей полюбившуюся «Осу» и вкусно расписанные капитаном колбаски с зелёным пряным соусом, южная кошка небрежно мазнула по Лукьяне оценивающим взглядом первой красавицы города.
— Ты б срамоту подносом, что ль, прикрыла, али хоть духами сбрызнула, прежде чем мне в тарелку ею тыкать будешь. Если подсыпала чего, за мазью от прыщей больше не ходи! — честно предупредила Алесса.
Подавальщица обернулась на орка — тот пристально смотрел на столик — и спрятала яд за несколько щербатой улыбкой. А что Лукьяна? Она — девка подневольная, денежку зарабатывает. Вздохнула понимающе, подмигнула зелёным хитрым глазом всему трактирному люду и нелюду и пошла, гузкой на выданье покачивая.
Алесса потягивала пиво и с любопытством смотрела по сторонам. Трактир относительно чистый, уютный. На потолке висят люстры со свечами, и там же была сделана вытяжка для дыма. Четверо орков, скорее всего, гости кого-то из местных, смакуют пиво под алой надписью:
«Каждый орк знает в пиве толк! Каждый гном пьёт самогон! Каждый эльф ценит вино и эль! Но коль ты мужчина — Напейся в дымину!»Рядом красуется первый рисунок Иры — то ли лошадка, то ли таракан, именованный «Папа». Здесь же Мирон обмывает удачную покупку бриенниных овец, а его приятель и лучший собутыльник Лесович пьёт, да не забывает поглядывать на Алессу голубыми, совсем не старческими глазами в паутинке лукавых морщин. Неподалёку от них во главе гномьего круга о чём-то шушукаются с сородичами братья стекловары. Дорий ухмыляется с предвкушением, а Либерий дощипывает куцую бородёнку, во всём стараясь не отстать от старшего брата. Рядом с баром орка стоит здоровый барабан — на нём Эртан отстукивал ритм, когда его жена плясала, и там же устроились гомонящие белозубые южане. Полуэльфа с ними не было.
Он пришёл, ослепительный, с завязанными в хвост гладкими блестящими волосами и глазами цвета чернослива, когда Алесса допивала «Осу», а Симка сидел рядом с ней, лениво лакая густые козьи сливки и в очередной раз пересчитывая когтем монетки. Пришёл, и мигом вписался в атмосферу трактира! Поручкался с южанами, поклонился всем разом, а Алессе, Таше и Лушке персонально, поздоровался с трактирщиком, как старый знакомый… и был назначен управляющим «Потешного колеса»! О, что это было за «Колесо»! Тридцать секторов огромного круга пестрели картинками. Летом их поновляла Алесса и потому знала, что мужик с шишкой означает щелбан, губы бантиком — поцелуй, а кружка пива… кружку пива. Правила игры были просты. Выбранный по жребию управляющий загадывал пятерым участникам слово, и те вращали волчок со стрелкой, прибитый в середине колеса. Отгадывали по очереди, а выпавший сектор означал приз или шутку. Распознал загадку — управляющий либо купит тебе пива, либо подставит для щелбана лоб, ошибся — не обессудь, но долг отдавай. Главным призом был полувёдерный бочонок пива от Эртана.
Польщённый Аэшур занял своё место и окинул всех испытующим взглядом. Алессу — персонально. Первым поднялся Мирон, следом вперёд брата выскочил Либерий. Двое южан переглянулись и тоже подошли к «Колесу». Неожиданно для себя, знахарка отставила кружку, цыкнула на Симку и лебёдушкой поплыла к игрокам, заняв последнее место. Ей, конечно, предложили быть первой, но честная южная кошка гордо отказалась, и не зря. Загадка полукровки была на редкость непривычной для Северинга.
Притворяется она, играя в прятки, Насекомым на челе аристократки, Ожиданьем корабля на горизонте, Раной стреляной у тех, кто был на фронте. Так проста и, вместе с этим, совершенна, И начало, и конец одновременно, Меж двумя «она» — плетея-кружевница, Люди добрые, скажите, что за птица?Добрый люд притих, а затем горохом посыпались предложения.
— Гусь? Ворон? Чайка?
— Голупь! — заявил Лесович, воздевая к потолку корявый перст. — Вот ужо птица небесная, хучь аристохратку, хучь хрестьянку одинако пометит!
— Помощь из зала не в счёт! — шутливо сдвинув брови, заявил Аэшур.
— Да нет, это не птица! Вопрос означает, о ком загадка! — смеясь, пояснила Алесса.
Колесо закружилось, и к моменту, когда наступила очередь знахарки, игроки успели проиграть две кружки пива, покричать петухом и спеть хором «Во садочке, во моём, козы разгулялись». Девушке достался поцелуй и она, глянув на скрестившего лапы кота, покраснела. Поначалу Алесса вспомнила о ранах от арбалетных болтов в виде небольшого круга. Не спаси кошку Вилль, такая могла бы появиться и у неё. Следующая мысль была о потерпевшем крушение Симеоне, плачущем среди холодных камней севера. Одиноком, словно точка, затерянная в пустоте.
— Точка?
Полуэльф заинтересованно улыбнулся и, поклонившись девушке, обратился ко всем разом:
— Придворные дамы считают модным украшать себя мушками — искусственными родинками в виде Неё. Жёны моряков и те, кто потерпел крушение, ждут Её на горизонте с утра до ночи в надежде, что Она обернётся кораблём. На теле того, кто воевал и был ранен, Она останется побледневшим пятном от арбалетного болта. Она проста настолько, что в Ней не нашлось места ни единому изъяну. С Неё начнётся и Ею же закончится летопись жизни любого, даже целого Мира, а между Ними — кружево Судьбы. Вы правы, Алесса. Это просто точка, господа.
И после минутного молчания трактир взорвался аплодисментами, причём, Эртан использовал при этом барабан.
— Браво!
— Знай наших!
— Сговорились… — ядовито буркнул кто-то.
— Эк мудрёно загадываешь, не по-нашенскому! — погрозил пальцем Лесович.
У Алессы захолонуло внутри, когда черноглазый полукровка подошёл к ней отдавать долг. Хмель, смешанный с восторгом, сладким ароматом жасминовой рощи ударил ей в голову, и захотелось попробовать на вкус соблазнительные губы южанина. А следом кольнуло воспоминание о самом первом поцелуе, прощальном…
Аэшур галантно склонился и, взяв девушку за руку, коснулся губами кончиков её пальцев.
— Выпендрёжшшник, — буркнул под нос домовой.
За колесо на правах хозяина встал Эртан, и понеслись загадки привычные: про гусей да поросей. На столике возле окна как по мановению волшебной палочки появился бочонок, и по запаху Алесса тут же узнала пиво на клеверном меду. Трактирщик умел быть благодарным. Разговор поначалу не клеился, да и Симеон, с чавканьем и хрюканьем лакающий сливки, здорово нарушал романтическую обстановку. Знахарка наблюдала за полуэльфом, который с сомнением слушал треск пивных пузырьков. Меж тем, колесо отправилось в угол на постой, Эртан — к барабану, а Лушка достала бубенцы. Нашлись и скрипач, и дудочник. Аэшур, наконец, решился.