Охота на оборотня
Шрифт:
— В который раз вижу опровержение тому, что красота не уживается с умом. Не зря вас кличут северингским сыщиком, — сказал полукровка и, глотнув «Осы» с некоторой опаской, тут же зажмурился и расплылся в улыбке. Алесса понимающе рассмеялась, и даже Симка несколько смягчился.
— Что вы! Мне просто повезло. А загадка эта не для нас, селян, а для тех, кто много повидал на своём веку.
— Вот здесь, — он коснулся лба двумя пальцами, — находится серое вещество, в котором прячутся знания. Если верно их использовать, то можно решить любую головоломку, практически не сходя
— Что ж, совам положено быть мудрыми!
— Аэшур — это прозвище. Так в Ильмарране называют филина-рыболова. Люблю ночь и рыбалку, — усмехнулся эльф и изогнул бровь, почти как Вилль.
— А ваше…
— Пойдёмте танцевать, Алесса! Я не танцевал уйму времени, да и мотив знакомый. Не волнуйтесь, Симеон, через пять минут я верну подругу вам.
Чёрный кот зашипел, но какая девушка откажет в танце столь ослепительному кавалеру! Эльф соврал, что позабыл изящное искусство. В причудливом плетении дудочек и бубенцов пела скрипка, и кружились свечи, и дымная кисея отгородила лица восхищённых зрителей. И к шушелю все эти блестящие глянцевой фальшью придворные балы с их чопорностью, этикетом и интригами!
— Аэшур, вы упоминали про фронт. Скажите, неужели вы воевали со скадарскими чернокнижниками? — мягко пропела знахарка. Она была довольна, что сумела мгновенно подстроиться под кавалера.
Полуэльф засмеялся и легонько перебрал пальцами по её талии.
— О, браво, Алесса! Теперь я не сомневаюсь, что вы сыщик. Но нет, в то время я ещё не родился.
И знахарка чопорно покраснела и потупила синие очи.
— Я надеюсь, ваш друг не будет против танца? — покосившись на хмурого кота, лукаво осведомился Аэшур. — Не хотел бы я связываться с тем, кто с одного удара убивает скалозубов. От меня бы и мокрого места не осталось.
— Вилль? Нет, не будет! А скалозуб… — Алесса вздохнула и доверительно прижалась к партнёру. — Видите ли, на шее — вон там — есть некая точка, способная выбить дух из любого. А слухи эти — то же самое, что о топоре. Вы слышали о топоре, Аэшур?
Полуэльф смешался — он явно слышал и про топор, и про бабника капитана.
— Так вот — это было полено, — роскошно улыбнулась девушка.
Мужчина, оценив шутку, приподнял уголки губ и всё же руку переместил чуть выше. Песня скрипки восторженно зазвенела, взлетая под облака, и затихла последней трелью, прощаясь с великолепной парой и рассеивая бледный дым. Грянула плясовая, и они вернулись обратно к столику и фыркающему Симеону, предпочтя аплодировать профессионалам.
Задавая скрипке ритм, глухо и сильно ударил барабан, следом взвизгнули лушкины бубенцы. Замерло всё, и вдруг разом, махом взорвалось, забило и заплясало. Зазвенели бутылки, затанцевали стены потолок, гордо осклабился «Папа», даже страшненькое морозоустойчивое дерево встопорщило сонные листочки. Знай наших! «Гитары не хватает», — хлопая в ладоши, с некоторой досадой подумала Алесса.
И пошёл чудить трактирный люд и нелюд. Фьююю! — бросает Мирон шапку об пол, да как пойдёт вприсядку. Всем хорош, статен мужик! Что вдоль, что поперёк — едино бочка, а выделывает так, что залюбуешься! Даже хроменький Лесович отбивает такт ладонью по здоровому колену. И пивовар не удержался. Подхватил пискнувшую скромницу Ташу и давай скакать по всему «Оркан-бару», чудом не задевая столы. И чхать дикому степняку на то, что ножки партнёрши не достают до пола, а прочие плясуны шарахаются ровно коты от хозяйской метлы.
А дудочки перекликаются, да всё громче и забористей…
— Знаете, Алесса, у вас здесь аура потрясающая! Никогда не чувствовал подобного! — с неподдельным восхищением громко сказал полуэльф.
— В трактирре всегда вессело! — мяукнул слегка ошалевший от грохота и сливок Симка.
— Нет, в городе. Словно ты свернулся котёнком в тёплых ладонях… Отгороженность, защита. Уют — вот, что я хотел сказать.
— Я тоже заметила, — задумчиво кивнула девушка. — Когда я сюда пришла, была совсем другой. Этот город — целитель душ. Но, боюсь, легенд вы не услышите, а вот песен и частушек — море да ведёрная кружка. Черпайте!
— Я слышал о Лесной Хозяйке.
— О Лессничей? Вам хозяйсские стражшшники сказали? — осведомился кот и снова уткнулся в блюдечко, дабы скрыть насмешку.
— Нет, мне сказали дети.
— А им — капитан Пррокопий, пившший впррок! Мрр-ха!
И кошачье «Ха!» с восторгом подтвердил эртанов барабан.
— Возможно, — согласился Аэшур. — Тогда… Алесса, я так не услышал вашего пения. Быть может, сейчас? Что-то из местного, самобытного.
— Но здесь нет гитары, — растерянно пожала плечами девушка, — а местное… Оно может показаться вам чересчур самобытным.
— В том и вся прелесть!
Алесса закусила губу и оглянулась на барабан. Самобытным — было не то слово, скорее, подошло бы «неприличным». Впрочем, Симка не удивится, а Вилля рядом нет.
Глава 12
Попытка — не пытка, так говорят? Из обрывков фраз, тихих, произнесённых аватарами неохотно, Вилль знал, что во время Алой Волны люди отличились жестокостью. Эльфы — изобретательностью. Аватары пытать не умели, они были воинами. Впрочем, его-то воспитали люди…
«Кем же я становлюсь?» — мысленно вздохнул Вилль, представив, как потом посмотрит на свои руки, на отражение своих глаз. Он сидел на стуле в арестантской, а напротив всё так же неподвижно лежал Теофан Улесс, беглый маг и липовый жрец. Азарт погони сменился нерешительностью на пороге тюрьмы, и теперь капитан Винтерфелл вопрошал мать шушеля, что же ему делать. Как станет на него смотреть Тай-Линн?
— Ты сейчас мучаешься с выбором, как добиться ответов на вопросы. А способ прост, — прозвучал в тишине негромкий, но звучный голос, тренированный годами.
— Мне попросить прощения? — осведомился Вилль. Наконец-то заговорил!
— Не у меня. У того, кто прощает всех.
— У Бога, который вас даже не слышит?
Жрец уселся на лавке и, поморщившись, переплёл пальцы. Его физиономия стала привычно всепрощающей, а карие глаза лучились пониманием. Искренним. Почти.
— У Бога, который предоставил каждому из нас право выбора от рождения. А ты веришь в ту, что обрекла на гибель целую расу? Я говорю об аватарах.