Охота на Риту
Шрифт:
Спохватившись, что причинил Рите боль, Логан отстранился. Правда, из объятий ведьмочку не выпустил.
Но ведьмочка смотрела на него снизу вверх затуманенными голубыми глазами, её распухшие от поцелуев губы подрагивали. А в следующий миг девичьи пальчики зарылись в его волосы (успела ещё мелькнуть совершенно идиотская мысль, что он всё же переусердствовал со стайлингом) и вдруг потянули на себя с неженской силой. В следующий миг ведьмочка поцеловала его уже сама. Жадно, резко, даже агрессивно! Продолжая тянуть за волосы, вжималась своим горячим телом, кусала губы, словно мстила за что-то или даже вымещала злость!
С глухим стоном Логан сдавил её в объятиях, чуть не расплющивая о свою грудную клетку, вновь перехватывая инициативу. Теперь он не боялся причинить ей боль, а целовал так, как хотел – жёстко, властно, безжалостно, словно умирающий от жажды в пустыне, дорвавшийся до живительного источника.
И ведьма отвечала тем же!
Зарывалась пальчиками в волосы, притягивала к себе его голову, задыхалась, вздрагивала конвульсивно, но прижималась ещё теснее! Не возражала, когда его руки жадно шарили по её телу, безжалостно, до боли сминали упругую плоть. Только ахала, резко и шумно вдыхала, отвечала ему сладким протяжным стоном и с каждым мгновением всё больше обмякала в его руках, подавая извечным языком тела тот самый знак, известный любому мужчине на уровне инстинкта: что он может идти дальше, ещё дальше…
Какая же она настоящая! Какая… живая. И он становится живым рядом с ней.
И вот уже бессмертие, всесилие, могущество оборачиваются химерами и разлетаются, полоща призрачными крыльями! А его самого вот-вот накроют другие крылья: угольно чёрные, как самая тёмная ночь, как чернильная пасть бездны! На контрасте с этим бурлящим, дурманящим, непрерывным током жизни и смерть с каждой секундой становилась всё более осязаемой. Реальной…
Логан сам не понял, как подхватил ведьмочку на руки. Она одним движением обхватила его ногами и его пальцы тут же сжали упругие бёдра. Смахнув со стола стопку бумаг, Логан усадил Риту на чёрную полированную поверхность, отстранившись, рванул на себя пояс её чёрных брючек…
Пришёл в себя лишь когда она с силой пихнула его в грудь и, – окончательно, – когда щёку обожгло звонким шлепком.
Вопреки логике, эта короткая вспышка боли и сопротивление голубоглазой ведьмочки лишь раззадорили и ей пришлось пихнуть его снова, на этот раз куда более ощутимо.
Рита сидела на его столе растрёпанная, розовая, с лихорадочно блестящими глазами и распухшими, вишнёвого цвета губами. Она тяжело дышала.
– Что… – её голос прозвучал хрипло, она закашлялась, помотала головой. – Что, тьма, побери, происходит?! Ты… Ты что, ректор?!
Чувствуя себя счастливым дураком, вот прям до тошноты счастливым, Логан кивнул.
– Я думал, ты поймёшь, когда получишь приглашение.
В противовес его ожиданиям, да и вообще всякой логике, ведьма разозлилась ещё сильнее!
– Ты – думал?! Да неужели?! Скажи, пожалуйста, нет, – она помотала головой, прикусив губу, а когда вновь воззрилась на него, её голубые глаза метали молнии. – Скажи-те, пожалуйста, господин Логан Ралфи, как же мне было догадаться, что это приглашение от вас?!
– Ну… я…
– Ну-у, йа-а, – передразнила она его. – Я ведь не телепат, как ты, тьфу, не псионик, чтобы догадываться о том, что там происходит в твоей реальности! Ты за всё это время ведь не написал ни разу! Ни разу!!! Откуда мне знать, что ты там себе думал?!
Логан недоумённо потёр переносицу. А ведь, верно. Не писал.
Ну так это… времени не было.
Да и не сторонник он всей этой розовой сопливой чуши… ну, переписки там… Всех этих «добрых снов» и пожеланий отличного дня…
На несколько кратких и ярких мгновений-вспышек в мозгу, сознанием Логана завладела до боли омерзительная картина. Что называется, нарочно не придумаешь: они с ведьмочкой в разных концах галактики, но в совершенно одинаковых ублюдочных комбинезонах-кигуруми (а как ещё охарактеризовать кислотно розовые, усыпанные блёстками-звёздами плюшевые коконы с какими-то белыми отростками на макушках, причём отростками подозрительно анатомичными, – Логан не сразу опознал в плюшевых отростках рога единорогов, а когда узнал, чуть не застонал в голос)… лежат себе и пялятся в камеры, ещё и поют, тьма! Причём поют в унисон сиропный до липкости хит Первой Терры, и при этом сердечки из пальцев складывают…
«Every night in my dreams
I see you, I feel you…
That is how I know you… go on
Far across the distance
And spaces between us…
You have come to show you… go on…»*
(*My Heart Will Go On. Селин Дион, к/ф «Титаник»)
Логан вытаращил глаза и быстро замотал головой, словно пёс, выбравшийся из воды. Ну, или субстанции похуже. Примерещится же подобная гадость!
Как же ему повезло, что он не пифия. Тьфу, не Оракул!
И хорошо, что Рита не умеет читать мысли, и, тем более, их не видит – пока, по крайней мере, хвала Леди Фортуне!
Да и к чему вообще все эти слова?
Кому они нужны?
За человека должны говорить поступки!
Тьма! Да он ради этой голубоглазой ведьмы подвиг совершил! И не один, кстати! Далеко не один!
Как говорят на Первой Терре – «убить дракона, спасая принцессу»?
Да он ради неё всю популяцию драконов выкосил, понятно, аллегорически выражаясь!
Но сейчас, глядя на разъярённую ведьму, гневно сжимающую кулачки и хмурящую брови, Логан чувствовал себя полным болваном.
Все его подвиги, жертвы, лишения стремительно теряли свой вес. И всё из-за чего? Из-за какой-то кадавровой переписки?! Идиотизм какой-то! Да кому эти письма вообще нужны, а?
– Погоди, – Рита вдруг выбросила вперёд руку, выставив перед собой ладонь, хотя ведьмак и не делал больше попыток приблизиться.
– Мне дракон сказал, что ты просил за меня, – пробормотала она растерянно. И добавила ещё более растеряно: – Если честно, я поначалу думала, что адепты ректора драконом зовут. Так, значит, это… ты, правда, обо мне думал?..