Охота на рыжего дьявола. Роман с микробиологами
Шрифт:
Отношения мои с доктором Карлтоном продолжали оставаться вполне дружескими, хотя его (и доктора Меррила из NIH), наверняка, охладил мой отказ прервать научные исследования в области меланомы и отправиться в Вашингтон заниматься бактериофагами. Да и становление собственной компании Expotential Biotherapies было делом, требующим от Ричарда Карлтона ежеминутных усилий, чаще всего не столько научных, сколько административных и финансовых. Наконец, фонды были собраны, компания приобрела стабильность, пришло время переходить к производству лечебного препарата бактериофага. Насколько я помню, Exponential Biotherapies начала с бактериофага, лизирующего (убивающего) культуры стрептококков — бактерий, родственных стафилококкам, и вызывающим тяжелые гнойно-воспалительные заболевания носоглотки и кожи. В мае 1999 года доктор Карлтон позвонил мне и предложил приехать в Вашингтон и прочитать лекцию для сотрудников Exponential Biotherapies. «Тема?» — спросил я. «Феликс д’Эрелль — основоположник бактериофаготерапии». «OK!» — ответил я.
В конце мая 1999 года я получил письмо-приглашение от доктора Карлтона. Привожу его текст:
EXPONENTIAL BIOTHERAPIES, INC.
Dear Dr. Shrayer,
It gives us great pleasure that you have confirmed your willingness to travel to Bethesda on Saturday, June 12, to speak to our staff about your experience at Eliava — d’Herell Bacteriophage Institute and about your specific experiences working with phages for Staphylococcus aureus.
As agreed, EBI will pay all your expenses, plus an honorarium of $1,200.
I will meet you at Dulles Airport when your flight arrives and will bring you back to the airport after dinner that evening.
I’ll phone you a few days before the 12th to reconfirm all plans and to suggest a place to meet at the airport.
Kindest regards, Richard M. Carlton, M.D.
5
Уважаемый
С огромным удовольствием узнал, что Вы подтвердили свою готовность приехать в Бетесду в субботу 12 июня и рассказать сотрудникам нашей компании о Ваших посещениях Института Бактериофага, который связан с именами Элиавы и д’Эрелля. Кроме того, чрезвычайно важно узнать о Вашем опыте работы со стафилококковыми бактериофагами. Как мы договорились, наша компания возместит все Ваши затраты и заплатит Вам гонорар в размере $1200. Я встречу Вас в аэропорту к моменту прибытия Вашего самолета и отвезу Вас обратно в аэропорт после ужина. Я позвоню Вам за несколько дней до 12 июня, чтобы подтвердить все планы и уточнить место нашей встречи в аэропорту.
С наилучшими пожеланиями, Ричард Карлтон.
Искренне Ваш, Винсент Хиринг
Ричард Карлтон встретил меня в аэропорту, но мы не сразу отправились к нему на фирму, а подождали еще одного рейса, на котором прибыл некий загадочный господин, с которым мне довелось провести вместе весь этот день. Ричард Карлтон, с которым я встретился впервые (до этого были телефонные разговоры, письма по электронной почте, факсы) оказался симпатичным человеком лет пятидесяти, рослым, спортивного телосложения. Он был со вкусом одет в светло-коричневый костюм, красиво подстрижен и обладал склонностью к мягкому доброжелательному юмору, который легко переводит деловые отношения в область дружеских взаимных услуг. Мы сразу же перешли на «Давид» / «Ричард». Человек, которого мы встретили следующим рейсом и которого служители аэропорта прикатили в инвалидной коляске, оказался весьма оригинальным типом, бытующим, как оказалось, в сфере американской фармацевтической индустрии. Иначе, чем профессор Столкер (фамилия предусмотрительно изменена дряхлеющей памятью) ни Ричард, ни я не дерзнули его назвать ни разу. Профессор Столкер нимало не тяготился своим положением кентавра, явившимся последствием осложненного полиомиелита пятидесятилетней давности. Он был одет весьма неофициально: зеленая тенниска, напяленная на борцовский торс, пиджак, засунутый вместе с портфелем в задний отсек коляски, игравший роль багажника, джинсы неимоверного размера, явно сшитые по индивидуальному заказу. Чем-то очень типичным он напомнил мне моего первого в США шефа — доктора Абби Майзеля. Их общей чертой был невероятный апломб или, скорее, храбрость, рожденная отчаянием. Очень типичная еврейская черта.
Мы позавтракали в баре аэропорта. Ни я, ни профессор Столкер не отказались от кофе с рюмкой коньяка. Надо сказать, что Ричард с момента встречи профессора Столкера взял на себя роль не только гостеприимного хозяина, но и добровольного рикши. И в баре, и в машине Ричарда, в которой мы катили по направлению к Бетесде, где располагалась Exponential Biotherapies, солировал преимущественно профессор Столкер, рассказывая о бесконечных заседаниях научных советов многочисленных фармацевтических компаний, членом которых он являлся. Насколько я понял, профессор Столкер с некоторых пор вошел и в научный совет Exponential Biotherapies.
В конференц-зале вокруг эллипсоидного стола сидели сотрудники компании, которой предстояло совершить переворот в современной практике борьбы с инфекциями. Ни у одного из них не было сомнения в гораздо большей эффективности и безвредности бактериофагов по сравнению с антибиотиками. Я рассказал историю поездок Феликса д’Эрелля в Грузию, а потом поделился своим опытом работы со стафилококковым бактериофагом. Закончив выступление, я подарил каждому из присутствовавших по экземпляру оттиска с моим мемуаром. Профессор Столкер сунул мой мемуар в портфель, даже не взглянув. Такие интеллектуальные гиганты не нуждаются в текстах. Они улавливают истину на слух. Сотрудники же Ричарда, преимущественно молодые выходцы из стран Азии, были полны решимости получить максимальную информацию о том, как выделить активную расу бактериофага из природных источников и научиться получать лечебный препарат быстро и дешево. Каждый мой ответ порождал десятки новых вопросов, на которые последовали ответы, порождавшие бесчисленные гроздья почкующихся на глазах вопросов. Это была неукротимая цепная реакция, вызванная желанием каждого сотрудника набрать наибольшее число баллов (вопросов), чем остальные. Одним из последних был вопрос: «Видите ли Вы только положительные стороны от применения бактериофага у больных? Нет ли скрытых подводных рифов на пути бактериофаготерапии?» Это были вопросы изощренного специалиста, многоопытного участника научных советов фармацевтических компаний: вопросы профессора Столкера.
«Да, — ответил я, — такие подводные скалы были». Я рассказал, как еще в середине 1970-х нашей группе, входившей в лабораторию стафилококковых инфекций, удалось проиммунизировать кроликов концентрированной взвесью стафилококкового бактериофага, предварительного профильтрованного так, чтобы освободиться от живых стафилококковых клеток и обломков клеточных стенок. В результате иммунизации в сыворотке крови кролика образовались антитела, которые обладали способностью нейтрализовать микробный вирус так, что блокировалась способность лизировать микробные клетки. Моя аудитория призадумалась. А профессор Столкер продолжал прессинг: «Возможно ли подобное у больных?» «Теоретически не исключено, хотя в клинической литературе таких данных не удалось найти», — ответил я и решил раскрыть все карты, пока интуиция профессора Столкера не опередит мои воспоминания об экспериментах тех далеких и неповторимых лет, когда я занимался фаговой трансдукцией (генетической передачей) пенициллиназных плазмид от устойчивых к пенициллинам стафилококков к чувствительным. Я напомнил моим молодым коллегам о том, что во всяком стоке бактериофага находятся две ветви: литическая и трансдуцирующая. Литическая ветвь определяет терапевтический эффект препарата бактериофага. Трансдуцирующая же ветвь, о которой предпочитают не упоминать, рассматривая главный (литический) эффект бактериофага, состоит из вирусных (фаговых) частиц, которые способны передавать различные гены (например, устойчивости к антибиотикам) от одних микробов (доноров) к другим (реципиентам). Феномен трансдукции, который был описан Джошуа Ледербергом (Нобелевская премия, 1958), Феликс д’Эрелль наблюдал еще в 1920-е годы, назвав слишком широко — мутациями.
За ранним обедом в фешенебельном итальянском ресторане вдруг раскрылась склонность профессора Столкера к самоиронии. Этого, пожалуй, вполне следовало ожидать после его убийственных вопросов, повернувших мой мирный рассказ
По возвращении в Провиденс я послал Ричарду Карлтону по электронной почте письмо с благодарностью за интерес к моей лекции, за дружеский прием и щедрый гонорар. Я выразил надежду, что наше научное сотрудничество плодотворно продолжится, и больные получат взамен дряхлеющих антибиотиков весьма активные препараты бактериофагов против различных типов инфекционных заболеваний.
Я тотчас получил по электронной почте ответ:
Mon, 14 June 1999
Hi David—
It was very fine and very special meeting you. I very much appreciated your taking the time and making the effort to prepare the talk (especially such a long one!) and to come down to help us in our quest. Your «gems» of experience have helped us pave the way, even before we get started. I know that once we get underway, you ’II be able to make many contributions.
/ hope you had a fine trip back.
In a few days we will make out the check, and will also prepare a non-disclosure agreement for our future collaborations. Both will arrive (together or separately) around the early to middle past of next week, just so you know.
I was just telling my wife about the horrible conditions in which the railway workers lived (речь идет о моем опыте борьбы с инфекциями на строительстве БАМ. — Д.Ш.-П.). The subject came up because she is knitting socks and hats for children in Russian orphanages, and she is also about to call Proctor & Gamble and other large companies to ask them to contribute soap. When I told her about the railway workers, she realized that one of the things she should be asking for, from the companies, is antibacterial soap. One of the nice things about the charity to which these items are going is that they hand-deliv-er the materials to the orphanages, so there ’s no theft possible in the post office or other bureaucratic circles.
I look forward to speaking to you soon.
Again, thank you so much for your fine presentation.
6
Понедельник, 14 июня 1999 г.
Здравствуйте, Давид!
Было особенно приятно и важно увидеть Вас. Я особенно ценю Ваше время и усилия подготовить лекцию (особенно такую продолжительную!) и подробно ответить на все вопросы. Ваш драгоценный опыт помог нам уточнить направление исследований еще до того, как мы приступили к ним. Я уверен, что как только мы начнем совместную работу, вы продолжите Вашу неоценимую помощь.
Надеюсь, что вы благополучно вернулись домой.
Через несколько дней мы вышлем чек, а кроме того, будет подготовлено соглашение о неразглашении результатов нашего будущего сотрудничества. К Вашему сведению сообщаю, что чек и соглашение вы получите (одновременно или порознь) в начале или в середине следующей недели.
Я только что рассказал моей жене о тех ужасающих условиях, в которых жили строители железной дороги (речь идет о моем опыте борьбы с инфекциями на строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. — Д.Ш.-П.). Разговор зашел о строителях БАМа как раз в то время, когда она вязала носки и шапки для детей из российских детских домов, по поводу чего она как раз собиралась звонить «Проктор и Кэмбл» и другим крупным компаниям, чтобы попросить их послать мыло в Россию. Да, именно когда я рассказал ей о строителях железнодорожной магистрали, она поняла, что необходимо просить компании послать антибактериальное мыло. Одна из привлекательных особенностей этой благотворительности в том, что посланные материалы передаются непосредственно из рук в руки в детские дома, что позволяет миновать разворовывание посылок в отделениях связи или других бюрократических инстанциях.
Надеюсь на скорый ответ.
И снова от всей души благодарю за Вашу блестящую лекцию.
Ричард
Вдогонку мне было послано еще одно письмо:
Dear David —
Laszlo (один из сотрудников Ричарда, — Д.Ш.-П.) has asked that, if possible, you send us copies of each of the Russian-language articles you cited, not just the one or two that I asked you about in particular. We will arrange to have them translated. Of course, we will sent you of the English language translation,
Thank you. I really appreciate it.
7
Дорогой Давид!
Ласло (один из сотрудников Ричарда. — Д. Ш.-П.) спросил, возможно ли, чтобы Вы прислали нам копии каждой из русскоязычных статей, которые Вы цитировали, кроме тех, о которых я вначале попросил вас. Мы организуем их перевод. Конечно, мы пришлем Вам переведенные статьи.
Огромное спасибо! Ричард
Прошло много лет.
Я продолжаю следить за публикациями, связанными с бактериофаготерапией. Время от времени до меня доходят отголоски того всплеска интереса к личности Феликса д’Эрелля и моим работам в области бактериофага, связанными с мемуаром, опубликованным в Бюллетене Института Пастера.
Последним эхом была статья под названием «А stalinist antibiotic alternative» в газете «The New York Times» от 6 января 2000 г. Цитирую: «Dr. David Shrayer, now a cancer researcher at Brown University, worked as a medical officer on the construction of the Baikal-Amur railroad in Siberia in the 1970’s. „Even back then“, Shrayer says, „these Siberian workers were suffering from infections that were resistant to antibiotics. The phages worked splendidly. But here’s the catch: d’Herelle and then the Soviets ruined the image of phages in the West by testing them on people without first conducting proper animal tests. Animal tests were expensive; patients were cheap. That was the tragedy of phages in the East. But it was also their trump card. We learned that they really work“.» [8]
8
Доктор Дэвид Шраер, в настоящее время занимающийся научными исследованиями в Браунском университете, работал в качестве эксперта-медика при строительстве Байкало-Амурской железной дороги в Сибири в 70-х годах. «Уже тогда, — говорит Шраер, — эти сибирские рабочие страдали от болезней, которые оказывались устойчивыми к антибиотикам. Но фаги действовали великолепно. Но вот в чем загвоздка: д’ Эрелль, а за ним Советы опорочили образ фагов для Запада, поскольку применяли их на людях, не проводя предварительных тестов на животных. Тесты на животных стоили дорого, пациенты были дешевле. Так разыгралась трагедия с фагами на Востоке. Но это оказалось и их козырной картой. Мы узнали, что фаги действительно работают».