Охота на скребера
Шрифт:
Я прибавил скорость и выкрутил руль влево, держа курс чётко на источники эмоций. Машина ухнула в кювет. Меня подбросило на сидении и больно припечатало грудью о руль. Выпустил весь воздух из лёгких, лязгнув зубами. В глазах на мгновение потемнело. Мёртвой хваткой вцепившись за баранку, пронёсся по людям, пытающимся спастись. Один попытался встать, вскидывая при этом руки в моём направлении, не знаю, что он хотел сделать, но, к моему счастью, ничего не успел. Второй откатился в сторону, ещё двое других просто таращились с перекошенными от ужаса лицами. Всё пронеслось буквально за мгновение.
Арман, подлетев на сидении, ударился лицом о лобовое стекло, при этом смачно матерясь на своём родном, цыганском.
Под колёсами послышался, нет, скорее почувствовался хруст ломающихся костей. Перекошенные ужасом лица лежащих в укрытии людей, так и стояли перед глазами, отпечатавшись на сетчатке фотокадром. Звуки стрельбы по моей машине возобновились. Раздался взрыв, тут же ещё один. Дрифтуя, развернул «Комбат» в обратном направлении и, прибавив газу, смачно врезался в стрелка, стоящего в нескольких метрах от кровавого месива своих недавних товарищей. Тело буквально разрезало пополам острым клином отбойника, забрызгав кровью весь капот. Арман продолжал материться, болтаясь по салону и хватаясь за всё, что можно и нельзя, злой как чёрт.
Звук стрельбы раздавался с дороги. Немного буксанув на подъёме по сочной траве, вылетел на асфальт. Наш «Патриот» дымился, но огрызался, отстреливаясь из бойниц, прорезанных специально для таких случаев в бронелистах.
Я увидел, как из правого кювета полетел небольшой предмет в мою сторону. Закувыркавшись по асфальту, подарочек катился прямо под машину. Прижав педаль акселератора, бросил вперёд рычаг коробки передач, резко отпустил сцепление и, нещадно портя резину колёс, рванул вперёд. Позади жахнуло! Снова слетел с дороги мордой в кювет. Вывернул влево, полетел, целясь отбойником в разбегающихся людей, фонящих страхом смерти. Оба свалились раньше, чем я до них доехал, видимо, подстреленные из второй нашей машины.
— Тормози! Тормози! Тормози! — орал Арман, видя, что я и этих сейчас перееду.
Я вновь поцеловал зубами руль, а Арман — панель с лобовым стеклом.
Машина встряла, не доехав каких-то пару метров. Перед капотом появился Кир. Тут же исчезнув, появился вновь. Раненые были уже связаны пластиковыми хомутами по рукам и ногам. Кир было опёрся о капот, но тут же отдёрнул руку, брезгливо сморщив нос, стряхнул с ладони останки людской плоти.
— Фу! Мерзость! — посмотрел на ладонь, вынул белый платок, отёр кровь и выкинул его в сторону.
Арман, утерев рукавом кровь с разбитых губ, вылез из машины, придерживая ушибленную руку.
— Что у вас там? — спросил он у Кира, слегка прихрамывая. Подошёл к связанному, несильно пнув того ногой.
— Обошлось. Прикрыть успел, но машина в хлам. — Кир посмотрел на окровавленную физиономию Армана — Что, бронь пробили?
— Не. Ему спасибо, — ответил Арман, кивнув в мою сторону.
Я всё так же сидел, вцепившись в руль, и смотрел упорно на грязный капот. Из носа и губы капала кровь.
— Там все — двести, — услышал я голос Студента. — Вот, это всё, что смогли снять. Один вообще, на два разделился. Почти всё оружие в хлам. Тебя где так учили по людям кататься, Шумахер? — постучал он костяшками пальцев по ветровому стеклу. — Э-э-э, брат, да ты в ступоре. А, ну, на-ка, глотни, — открыл он дверь и сунул мне фляжку под нос.
Взяв флягу, выпил глотков пять алкогольной, терпкой, плохо пахнущей жидкости. Поморгал, сбрасывая остекленение взгляда, постепенно приходя в чувство. Звучно сглотнул, протяжно выдохнул, посмотрел на флягу. Сделав ещё пару глотков, спросил:
— Кто это? Муры?
Людей, настоящих живых людей, мне пока не приходилось убивать, тем более таким, изуверским способом. Хруст ломающихся костей до сих пор слышался в ушах.
— Оклемался? Ты где так водить машину научился? — озабоченно спросил Кир.
— Это он так пугается, — то ли пошутил, то ли всерьёз сказал Арман, вытирая мокрым платком лицо. — В прошлый раз примерно то же самое было. Я тогда думал: он мне оставшиеся рёбра доломает, или в люк вылечу. Ну, чё, пойдём голубчиков допрашивать? Ща вот и узнаем: муры они или ещё какая нечисть.
Арман, долго не заморачиваясь, просто наступил одному из раненых на простреленную ключицу и прокрутил носком ботинка. Пытаемый взвыл и нецензурно выругался, упомянув всю нашу родню в общем и целом. Пытка повторилась ещё несколько раз, и раненый бандит скончался.
— Да, чтоб тебя! Ух, ты, какой чувствительный… — расстроился Арман, да и все остальные тоже.
Проверили на разговорчивость второго — молчит, даже не шелохнулся.
— Ладно, не хочешь по-хорошему, придётся по-плохому. — Арман скрутил кляп из мокрого платка, которым недавно вытирался, насыпав в него земли, завязал и сунул второму подранку в пасть.
Достал маленький кривой нож, похожий на коготь, с чёрным лезвием. — Не хотел пачкаться, но, придётся, — сказал он это тихо, но пробрало даже меня.
Задумчиво, медленно провёл взглядом от головы, до ног и обратно, остановился в области живота. Ухмыльнувшись, дёрнул бровью, присел на корточки рядом с побелевшим человеком. — Ну, что, не передумал ещё? — спросил он, задирая вещи, оголив нужный участок.
Человек задёргался, пытаясь уползти.
— Не спеши-и-и-и, — прижав дёргающегося каким-то хитрым захватом, быстро сделал несколько неглубоких надрезов по животу. Подцепил край и потянул сверху вниз, медленно подёргивая, то натягивая, то чуть отпуская, лоскут кожи.
Человек замычал на высокой ноте и попытался выгнуться дугой, но Арман держал его мёртвой хваткой.
— Смотри, Док, эту науку тебе ещё не преподавали, — сказал рядом стоящий Кир. — Как раз момент подходящий. Учись. Арман — мастер своего дела, но азы каждый знать должен.
— Если бы ты знал, как я не люблю это грязное дело. — сказал Арман, делая новые надрезы на теле в области рёбер. — Если это не сработает, — продолжал он своё кровавое деяние, — я сделаю из тебя орла, образина. Док, ты слышал про кровавого орла? — тянул он очередную ленту кожи на глухо визжащем чуваке. — Это, когда рёбра подрубают по позвонку и вытягивают их, как крылья. Иногда даже лёгкие вынимают и вешают рядышком. Обычно, от болевого шока умирают, но этот крепкий, значит задохнётся. А, ну, помогите-ка мне его на брюхо перевернуть, а то, чувствую, я с ним до вечера цацкаться буду.