Охота на скребера

Вэй Катэр

Арман рванул рубашку в разные стороны, оголив грудь Кира и отмерив ладонью расположение сердца, занёс над другом «баян». Мгновение сомнений, взгляд на Тороса, на Фому, на Умника… и, вонзив шприц на всю длину иглы, начал медленно давить на поршень, внимательно вглядываясь в лицо командира, которое прямо на глазах стало меняться, приобретая вполне нормальный цвет. Чёрные вены на теле начали переливаться радугой, дыхание усилилось, сердцебиение участилось.

Со стороны Умника послышалось утробное бульканье.

Мутанта

била крупная дрожь. Из пасти толчками выплёскивалась слизь с чёрной кровью.

Моня нервно выдирал пучки травы вместе с землёй, глядя то на своего Старшего, то в сторону убежавших собратьев.

Мужики таращились, переводя взгляд с оживающего на глазах Кира на умирающего Умника. Не знали, чем помочь, что сделать… Куда убежали Борзя с Разбоем? Где же они? Успеют ли?

— Может, спек вколоть? — предложил Фома

— А, если ещё хуже сделаем?! — усомнился Арман в идее.

— Моня, что будет если вколоть раствор золотой паутины от скреббера мутанту?! — спросил Фома, уже держа шприц в руке.

— «Не знаю», — написал Моня у машины.

— А если жемчуг дать?! — вытряхнул Арман со своего мешочка розовую жемчужину.

Моня понюхал жемчуг, понюхал шприц и написал:

— «коли!»

— Бля-я, куда ж, е-ё-ё?! — Арман забегал вокруг Умника в поисках места для укола, но всюду натыкался на грубую шкуру и броню.

— В пасть! В пасть коли! — вспомнил Торос свой первый поход с мутантом и то, как он был шокирован, увидев Дока, который сунул свою руку в пасть матёрому кусачу, чтобы вколоть снотворное.

— Давай я! — подскочил он к Арману. — Я помню! — взял шприц — … Такое же, хрен, забудешь…, - прошептал он, засовывая руку в пасть и глядя в чёрные глаза с жёлтыми зрачками, спросил:

— В язык?

Умник медленно моргнул, и Торос ввёл раствор в язык. Новая порция кровавой слизи вышла из приоткрытой пасти, Умник устало закрыл глаза.

Моня принялся обнюхивать своего Старшего.

Лужа чёрной крови подтекла под тело Кира, который, на вид почти пришёл в норму.

— «Хорошо! мало!» — написал Моня, окончив обнюхивание.

Торос вынул из внутреннего кармана свой шприц и повторил процедуру, даже не задумавшись о судьбе своей руки в случае форс мажора.

Умника колотила дрожь, но вроде уже не так сильно, как прежде, и новая порция кровавой слизи пока не появлялась. Моня вновь принялся обнюхивать тело собрата, закончив, уставился вдаль и призывно взревел в нетерпении, перетаптываясь на месте.

Мутанты показались минуты через три после второго укола лайт-спека. Первым бежал Разбой, следом ехала «Газель» и замыкал процессию Борзя.

— Во, бля! — Брови Тороса уползли на лоб.

У остальных вид был не менее удивлённый, даже Моня вопросительно уркнул, склонив голову набок. Достигнув нужного

места, Разбой остановился, махнув ехавшей следом машине лапой, грозно рыкнул. Водитель «Газели» ударил по тормозам и, издав протяжный визг покрышками, машина затормозила. В кабине сидел бородатый мужик, лет сорока, с очень бледным лицом и таращился во все глаза на происходящее, абсолютно не шевелясь. Все трое мутантов кинулись выгружать привезённое, а именно: трупы людей и ветки с листьями неизвестного растения. Пока Борзя с Разбоем таскали трупы к Умнику, Моня принялся запихивать растения себе в пасть и торопливо жевать. Мужики переглянувшись, бросились на помощь таскать «еду».

Для скорейшей регенерации людям нужен живчик, раствор гороха, жемчуг и калории. А мутантам, думали, что только еда, но как оказалось — не только.

Разжевав растения, Моня раскрыл лапами пасть Умника и выплюнул в неё зелёную кашу. Умник проглотил, но глаза так и не открыл. Тоже самое Моня принялся делать и с телами: сдирал лапами всю одежду, обгрызал мясо с костей, пережёвывал и скармливал своему Старшему.

— Как птенца, — тихо сказал Торос, застыв на месте с очередным трупом на плече. — Охренеть! — Выдохнул он, наблюдая за процессом врачевания.

Когда таскать было уже нечего, мутанты стали помогать Моне.

— Не, я не могу на это смотреть, — выдавил из себя позеленевший Фома и, отвернувшись, блеванул на дорогу.

Арман глянул на «газелиста». Тот лежал, уткнувшись головой в руль.

— Торос, — пихнул он товарища в плечо и кивнул в сторону водилы.

Оба направились к машине.

— Живой. Без сознания просто. — Арман, прощупав пульс, вытянул мужика на дорогу.

— На, дай-ка ему, — протянул Торос свою флягу Арману.

Похлопав обморочного по щекам, Арман влил в горло порцию живчика. Человек закашлялся и открыл глаза. Торос сел на корточки перед его лицом, закрывая собой обзор на происходящее.

— Ну, здорово. Ты чьих будешь? — спросил он перепуганного мужика.

— А-аы-ыы-ммыыы-уууоо-О!!! — вращал водила «Газели» выпученными глазами, пытаясь что-то сказать, но что, так никто и не понял.

— Тише, тише, тебя не обидят, не боись, — успокаивал Арман. — На-ка, хлебни ещё, — ткнул флягу тому под самый нос.

Мужик схватил дрожащей рукой и, стуча зубами по металлическому горлышку, присосался так, что не оторвать.

— Ну, ну, хорош, — Арман попытался отобрать сосуд, но не тут-то было. Пока не допил до конца, флягу не вернул.

— Г-г-где-е-е-а Я?! — наконец-то, совладал он со своим языком.

— Э-э, друг, да ты ещё и свежак, — хмыкнул Торос.

— А то и без того не видно, — прозвучал над головой голос Фомы. — Ты глянь на него, свежее некуда, да и пахнет он, как истинный свежак.