Охота на скребера
Шрифт:
Он искал след, но его всё не было, а время неумолимо шло и, если завтра он не сможет отыскать логово врагов, придётся идти домой, чтобы отнести собрата. Но потом он вернётся в эти места и будет искать до тех пор, пока не найдёт и не разорвёт всех, до последнего.
Му-у-уры… фу! Какое противное слово! — думал Умник, семеня трусцой по краю топи, всматриваясь в болотную даль. — Правильно их так обозвали. Это самые поганые из рода Людей. Такие же поганые из них и Иные получаются. Эти люди имеют особый запах, сильно отличающий их от обычных, нормальных людей. Таких, как в его стае, но и среди этих муров тоже попадаются не воняющие, хотя, таких воняющих и среди обычных тоже хватает. Они пахнут иначе… совсем иначе… хотя на вкус не отличаются совершенно.
Умник дал себе слово, что есть будет только людей с чёрной паутиной и этих вонючих муров.
— Они смердят хуже дохлого пустыша… Фу, мерзость…, - тряхнул массивной головой, разбрасывая слюни во все стороны, вспомнив, как несколько дней назад ел эти вонючие тела, которые даже Борзе не сильно понравились, хотя этот жрёт даже ботинки, вместе с ногами. Ботинки невкусные, их лучше выплёвывать…
— Ты чего фыркаешь, как лошадь, — усмехнувшись спросил сверху Арман, который ехал на спине у Умника.
Умник остановился и, смахнув лапой верхний слой грунта, накарябал когтем:
— «Вспомнил тех муров. Воняют. Фу!».
Арман усмехнулся.
— Ну, что там у тебя с дорогой? Не видно ничего?
— «Нет.».
— Эх падла, сдох рано, — вздохнул огорчённо Арман, вспомнив раненого мура, которого он допрашивал после короткого и сокрушительного боя. Хотя, это даже и боем назвать язык не поворачивался. Так, побоище.
Воспаминания унесли его на четыре дня назад.
Арман гнал машину, как сумасшедший, на счету была каждая секунда. Торос торчал в люке, пристегнувшись ремнями, наблюдая, не показалось ли преследование. Фома сидел около Кира, которого привязали к специальному лежаку, оборудованному для перевоза раненых, и каждые пару минут проверял пульс. Сердце завести удалось, и теперь жизнь еле-еле, но теплилась в этом посиневшем, изуродованном чёрными разводами вен теле.
— Умник! — крикнул в люк Торос. — Сбавь немного, Арман!
Арман скинул до шестидесяти, и мутанты очень быстро нагнали машину.
— Где Док?! Что с Высшим?! — обеспокоенно заурчал Умник, глядя на Тороса. Но вспомнив, что он так не понимает, слегка стукнул машину, показывая, остановиться.
Не успел Арман затормозить, как Умник сунулся мордой в люк, впихнув внутрь Тороса, громко втянул воздух из салона машины.
Смерть! Боль! Растерянность! Ненависть! Боль потери! И ещё много подобного ощутил он от Старших собратьев. Дока не было! Он почувствовал его отсутствие ещё за несколько километров до приближения. И то, что с Высшим беда, он тоже унюхал сразу, как только уловил шлейф запахов, идущий от машины. Кровь Высшего ни с чем не спутать.
— Умник, не сейчас. Все объяснения потом, время нет, Кир умирает! — сказал Арман, приоткрыв свою дверь.
— ГДЕ ДОК?! — рыкнул мутант, да так рыкнул, что и без перевода Арман понял.
— Док… погиб. — В глазах боль.
Умник взревел, словно ошпаренный кипятком, поднявшись на задние лапы во весь рост, с силой обрушился вниз, разбив асфальт на дороге. Остальные мутанты, остановившиеся чуть позади, ревели на все голоса, и били лапами о землю. Козалось, что даже скреббер, услышь он такие вопли, свалит от греха подальше. Потеря, тем более первая потеря, самого дорогого из людей, просто разорвала души всех мутантов, а Умника — в особенности. Док для него был самим родным и самым любимым из всех братьев. Сейчас он чувствовал приближение смерти ещё одного брата.
— ЧТО СО СТАРШИМ?! ПОКАЖИ МНЕ ЕГО!!! — зарычал Умник и показал лапой на машину.
— Чего он хочет?! — переменился в лице Торос.
— Фома, открой заднюю, дай Умнику на Кира взглянуть! — крикнул Арман в салон.
Дверь тут же распахнулась, и мутант аккуратно подцепив когтем лежак, попытался вытянуть его из машины.
— Сдурел! Он же пристёгнут! — Фома шлёпнул Умника по лапе.
Тот отступив на шаг назад, ткнул когтем в асфальт, показывая тем самым, чтобы вынесли Кира из машины.
Мужики переглянулись меж собой, Фома кивнул, и Кира осторожно положили к лапам элитника.
— Нет! Я не допущу ещё одну смерть! — думал Умник, глядя на Кира во все глаза.
Обнюхав с головы до ног тело, Умник заурчал, повернувшись к мутантам. Борзю и Разбоя как ветром сдуло, куда-то рванули, просто с нереальной скоростью. Глянув им в след, Умник уркнул:
— Жизнь за жизнь! — и, запрокинув свою голову, раскрыв пасть, сунул туда лапу по самый локтевой сустав. Немного покопавшись в своём нутре, дёрнул и вытянул лапу наружу вместе со слизью, кровью и коричневым, полупрозрачным мешочком, размером не больше хлебной буханки, похожим на рыбий пузырь, только с жидкостью, колышущийся внутри. Пошатнувшись, прилёг на дорогу и снова стал урчать. Моня в один прыжок очутился рядом, у обочины, и принялся старательно чертить буквы на земле.
— «Даст силу сердцу! Колоть 1 штук».
— Ты что-нибудь понял? — Арман посмотрел на Фому, тот отрицательно покачал головой.
— Эту жидкость вколоть Киру? — осенило Тороса.
Умник заурчал, и Моня одобрительно кивнул головой, хлопнув себя лапой в грудь.
— Что, прямо в сердце колоть?! — спросил Фома, ужаснувшись.
Моня кивнул, показал на надпись: «Колоть 1 штук», и снова хлопнул себя в грудь.
Арман уже вытянул из аптечки пятикубиковый шприц и длинную иглу, специально для таких процедур, которая чёрти сколько времени валялась невостребованной, и уже неоднократно подумывали её выкинуть. Но, что-то не давало это сделать. Каждый раз, как её брали в руки с этой целью, в голову приходило: «ДА, ЛАДНО, ПУСТЬ ВАЛЯЕТСЯ, МНОГО МЕСТА НЕ ЗАНИМАЕТ.» и игла вновь возвращалась на старое место.
Арман хотел уже вонзить иглу в пузырь, лежащий в лапе Умника, но остановился. Замер на мгновение, обдумывая какую-то мысль, и встрепенувшись, рванул в машину. Вернулся с маленькой кастрюлькой, в которую переложил пузырь, и только после этого он воткнул в него иглу, набрав полный шприц перламутровой, оранжевой жидкости, переливающейся всеми цветами радуги.
— Ни хрена себе… — прошептал Фома.
У Тороса слегка отвисла челюсть. Такого они никогда не видели и даже не слышали, хотя прожили в Стиксе уже достаточно долго.