Охота на Скунса
Шрифт:
– Пуня, – обалдело прошептал Петр.
В этот момент свечение погасло, и он понял, что комнату освещал голубоватый свет, пробивавшийся через синие шторы. Да и Пуня, мурлыкавшая у его ног, была знакомой и родной кошечкой, милой и совершенно обычной.
Петр взял кошку на руки и прошел на кухню, где мать как ни в чем не бывало мыла посуду.
– Мам, – сказал Петр. – Пуня говорит, что все правда.
– Я рада, что ты хоть кому-то доверяешь, – ответила Ольга.
– Но этого же не может быть. – Петр потер лоб рукой. – Это же ерунда какая-то – всякие сверхъестественные силы, ясновидящие, телекинез… Это
– Чему это противоречит?
– Науке, здравому смыслу.
– Здравому смыслу то, что делает Савва, возможно, и противоречит, но на одном здравом смысле далеко не уедешь. Здравый смысл нам настоятельно подсказывает, что Солнце ходит вокруг Земли. Превращение пространства во время и наоборот – тоже не сахар для здравого смысла, так что это не аргумент. Ты же физику проходил, что там в квантовой механике говорится про единство вещества и поля? Любое физическое тело в любой момент испускает электромагнитное излучение. То есть даже вот эта вилка сейчас его испускает, табуретка, на которой ты сидишь. А уж тем более человек! В нем же происходят сложнейшие процессы. Представляешь, какое у него сильное должно быть поле.
– И Савва Тимофеевич его видит?
– Не знаю, глазами ли именно он видит, но он чувствует поле другого человека очень точно. Собственно, мы все чувствуем поля друг друга, поэтому какой-то человек может вдруг показаться нам противным или, наоборот, симпатичным без всяких, казалось бы, на то оснований. Но мы только смутно ощущаем общий фон, а Савва Тимофеевич видит детали.
– Да уж, – почесал голову Петр. – И он что же, умеет даже читать чужие мысли?
– Видимо, до какой-то степени да.
– Не хотел бы я, чтобы кто-нибудь постоянно читал мои мысли, – покачал головой Петр.
– Вот как? – насторожилась Ольга. – Тебе есть что скрывать?
– Нет, но и голым перед другими тоже неприятно выставляться.
– Тогда тебе, возможно, придется иногда отвечать на не очень приятные вопросы, – с внезапной жесткостью сказала Ольга. – У меня есть один. Ты готов ответить?
– Да… – растерянно пробормотал Петр, совершенно не подозревая, куда клонит мать.
– Кто такая Диана? – спросила Ольга. – Ив каких вы с ней отношениях?
– Диана… – опешил Петр, который ожидал любого вопроса, но только не этого.
У него на языке вертелись разные варианты: «Не суйся не в свое дело! Она, собственно, никто, и никаких отношений с ней нет. Я не понимаю, о чем ты говоришь». Такого варианта, чтобы сказать то, что есть на самом деле, даже не возникало. Потому что действительно, кто она такая, эта Диана? По сути дела, он сам не имел об этом никакого представления, по крайней мере не мог быть стопроцентно уверен ни в том, что она молодая, ни даже в том, что она женского пола.
– Да, Диана, – повторила Ольга, поскольку пауза затянулась. – Диана, петерлинк-ком – или как-то так? Ты что, стал адептом секса по Интернету?
– Что? – Петр не верил своим ушам. – С чего?.. Да как?.. – Он затряс головой. – Да нет, конечно! Что я, совсем свихнутый? И как только тебе такое могло прийти в голову?!
– А что еще я могла думать? – ответила Ольга. – Ты тратишь бешеные деньги на болтовню в реальном времени неизвестно с кем, делаешь это всегда в мое отсутствие, твой почтовый ящик заперт, ты решительно не хочешь разговаривать со мной на эту тему, сколько я ни пыталась… и что ты прикажешь мне думать в такой ситуации?
– Все что угодно… – пробормотал потрясенный Петр. – Только не это. Я думал, ты мне доверяешь… Как же можно так вот – не верить.
– Доверяю, конечно, – смягчилась Ольга. – Но и ты меня пойми. Только и слышишь, что родители понятия не имели о том, что их дочь наркоманка, пока не было уже слишком поздно. Они тоже доверяли, считали, что у них хорошая дочь. В наше время столько всего наслушаешься, что голова пойдет кругом.
Ольга замолчала и отвела глаза.
– Я понимаю тебя, мама, – сказал Петр. – Прости, что я тратил так много компьютерного времени. Я, кстати, хотел тебе сказать, что нашел работу, и теперь просто куплю вечерний пакет у какого-нибудь провайдера не самого дешевого, и эта проблема будет решена. А насчет Дианы… Это совсем не то, что ты подумала. Она просто друг по переписке, как, знаешь, раньше были такие, назывались пен-френд. И в то же время… она замечательная девушка. Смешно так говорить, я знаю, я никогда ее не видел, даже не слышал ее голоса, не представляю, как ее на самом деле зовут, но она… она, правда, замечательная. В жизни, я имею в виду в реальности, я таких не встречал. Хотя она-то и есть самая настоящая реальность. А ящик я закрывал, даже не знаю зачем…
– Личные письма часто запирают на замок, – вздохнула Ольга. – Это как раз можно не объяснять.
– Ну вот прочитай хотя бы одно ее письмо, – с жаром сказал Петр. – Пожалуйста. Ты сразу поймешь, какая она замечательная.
– Петр, я совершенно не желаю читать чужие письма, – улыбнулась Ольга.
– Нет, мама, пожалуйста, прочти, это очень важно для меня! – настаивал Петр.
Он бросился к компьютеру, вышел в свой почтовый ящик, быстро набрал код, который оказался довольно немудрящим – «Диана», – и вывел на экран последнее письмо, после которого она замолчала.
– Я тебе верю, Петруша, – сказала Ольга. – И мне совершенно не обязательно читать, что она тебе написала. Прости меня за то, что я в тебе сомневалась.
– Мама, я не поэтому прошу, – взмолился Петр. – Есть еще одно обстоятельство… Понимаешь, что-то случилось: несколько дней назад она перестала выходить в чат и писать тоже перестала. Я не понимаю, в чем дело. Может быть, я ее чем-то обидел, может быть, написал что-то не то. Ну, если ты ее письмо читать не хочешь, прочти хотя бы мое. Скажи, есть в нем что-нибудь, что может показаться обидным? Ну, вот если бы ты была сейчас молодой девушкой и получила бы такой е-мейл, ты бы что подумала?
Петр вывел на экран то самое письмо, после которого Диана замолкла:
Селяне шумною толпой
На штурм сельмага устремились…
– Надо же, а ты у меня, оказывается, не лишен поэтического дара, – засмеялась Ольга, прочтя письмо. – Ну что тебе сказать? Получи я в свое время такое вот послание (тогда оно, конечно, было бы бумажным), я бы не обиделась. – Ольга хмыкнула. – Скорее даже напротив. Мне бы понравилось такое письмо. Но, понимаешь, я могу говорить только за себя. Трудно решать за другого, особенно если его в глаза не видел. Ты все-таки мой сын, возможно, мы в чем-то мыслим одинаково.