Охота на тигра. Танки на мосту!
Шрифт:
Юрий открыл глаза и прислушался. Где-то впереди, слева, в той стороне, где находилась железнодорожная станция, надсадно ревели моторы. Судя по всему, это были не автомашины, а мощные тягачи.
Он не ошибся. Вскоре с улицы Колеевой, идущей к товарному двору станции, выполз тягач с двумя танками на прицепе, за ним второй, также тянувший танк, третий. Тягачи, дойдя до шоссе, поворачивали навстречу пленным. Конвоиры подали поспешную команду принять вправо, и колонна, смешав ряды, растянулась по обочине, чтобы пропустить искалеченную боевую технику.
Да, тягачи тащили куда-то подбитые немецкие танки Т-3, Т-4. Пробоины, вмятины, уже успевшие заржаветь ссадины, сделанные снарядами
Последний тягач тащил только один танк, огромный, покрытый лягушачьей камуфляжной окраской, с расщепленным дулом пушки и многими вмятинами от скользнувших по броне снарядов. На башне, держась одной рукой за скобу поднятой крышки люка и подбоченясь другой, картинно восседал гитлеровский офицер в черной кожаной куртке. «Роскошный экземпляр тупого тевтонца, — отметил про себя Юрий, — Неужели не может сообразить, балда, что выставляет себя посмешищем?» И действительно, над колонной пронесся легкий ропот насмешливого одобрения: «Видим, мол, видим, какой вояка бравый едет на битом танке. Давай, фриц, улепетывай поскорей и подальше от фронта...»
Внимание Шевелева и Годуна привлек не столь танкист, как сам танк.
— Что это, Петя? — не удержался Шевелев.
— Первый раз вижу уродину. Кажется, новая машина. Сильная! Мощнейшая лобовая броня. Погоди-ка...
Тягачи прошли, колонна выравнялась, тронулась, и над ней зашелестело слово «тигр». Очевидно, первым произнес его кто-то из конвоиров — «панцер тигер», и теперь пленные повторяли: «Тигр», «тигр». — «Новый танк». — «Это его сибиряки обработали». — «Дальневосточники! Там охотники тигров не боятся — живьем берут...»
— Нет расгофор! Мать вашу ну!.. — крикнул конвоир, свирепо поглядывая на пленных.
И колонна сразу же затихла.
Юрий ломал голову над новой загадкой, хотя она не казалась ему сколь-либо важной и тем более не имела никакого отношения к его плану. Он просто не любил неразгаданного и искал ответа на вопрос: куда везут подбитые танки? Но ответа не было. Получалась какая-то нелепица: танки, вышедшие из строя, предназначающиеся для переплавки, почему-то привезли в город, где нет металлургического завода. И уже совсем непонятно, для чего потребовалось, чтобы этот железный лом сопровождал офицер.
Впереди над колонной снова возник легкий шум. Пленные всходили на мост, перекинутый над линией железной дороги, и поворачивали головы к станции. Вскоре Юрий увидел на станционных путях целый состав платформ, на которых стояли изуродованные танки и самоходки, ахнул. Быстро оглянулся, увидел, что тягачи свернули с шоссе на улицу Гуртовую, по которой только что прошла колонна. Значит, танки наверняка везут к бывшей базе «Заготскот». Вот оно что! Недаром их, пленных, заставили приводить двор в порядок, усыпать гравием площадки, дорожки, рыть и цементировать узкие траншеи. Там немцы будут ремонтировать танки. Конечно, это целесообразно —
Загадка была отгадана, Юрий вернулся к своему замыслу. Прежде всего нужно исходить из того, что в подготовке к побегу в начальной ее стадии, включая момент нападения на коменданта, должно участвовать как можно меньше людей. Это даст больше шансов для сохранения тайны. Однако...
Тут внимание Юрия снова было отвлечено.
Позади послышался гудок автомашины, и колонну на тихом ходу, чтобы не наехать на конвоиров, обогнал потрепанный «оппель-капитан», в котором рядом с шофером сидел гауптман инженерно-технических войск. Юрий узнал его — тот самый, что распоряжался во дворе базы «Заготскот». Куда это он? Машина, обогнав колонну, свернула к лагерю. Технический гауптман наносит визит коменданту лагеря. С какой целью? Очевидно, гауптмана интересует рабочая сила. А что, если пленных заставят тягать на себе эти проклятые танки? В целях экономии горючего... У фрицев ведь горючее чуть ли не на вес золота. От них всего можно ожидать — запрягут человек сорок в танк и начнут подгонять дубинками.
Рабы... Все это не ново, все это многократно повторялось в истории человечества. Рабы и надсмотрщики... Перед глазами Юрия возникла широкая река с желтоватой водой, в свеже-зеленых берегах, рядом — серая пустыня. И ослепительное, безжалостное солнце в небе. Он, Юрий, обнаженный, с одним грязным куском ткани на худых бедрах, загоревший до черноты, тащит с другими рабами вверх по подложенным балкам огромную, хорошо отесанную каменную глыбу. Пирамида, начатая тридцать лет назад, выложена только наполовину. Живее! Свистит бич, сыромятная плеть обжигает спину. Пошевеливайтесь! Фараону еще при жизни нужно возвести вечное убежище — гигантский каменный шатер, вершиной своей уходящий к звездам. Рабов не жалеют — чем скорее подохнут, тем лучше, их заменят более молодые и сильные.
Видения... Ожившие страницы истории: пирамиды... рудники... галеры... плантации хлопка... — рабы, рабы, рабы. В глазах Юрия Ключевского тоска. Будь оно проклято все! Неужели пленных заставят таскать танки? Это окончательно подорвет их силы, и тогда прощай надежда на побег. Какой срок определить для подготовки? Не затягивать! Как можно скорее! Иначе все пропало.
Гауптман Оскар Верк вошел в кабинет коменданта лагеря оберштурмфюрера Брюгеля. Хозяин кабинета сидел за письменным столом почти рядом с висевшим позади него на стене огромным фотографическим портретом Гитлера без рамы. Брюгель специально подобрал такой портрет, психологически точно рассчитав, что у заходящих в кабинет подчиненных невольно, хотя бы на несколько мгновений, должна будет возникать иллюзия, будто Гитлер находится здесь в комнате, за спиной коменданта. Неплохо придумано! Ха-ха... Стоит только Брюгелю пожелать, он всегда может перекинуться словечком с фюрером, узнать его мнение по любому вопросу, заручиться поддержкой...
Инженер, обменявшись с комендантом нацистским приветствием, подчеркнуто уважительно глянул на портрет и уселся на стул, с особым шиком закинув ногу на ногу. Это был человек средних лет с красивым холеным лицом, со слегка вьющимися, но сильно поредевшими надо лбом каштановыми волосами. Военная форма сидела на гауптмане отлично (надо полагать, портной приложил немало усилий, чтобы идеально подогнать ее к фигуре); его манеры были какими-то нагло изящными, от него исходил тонкий, едва уловимый, свежий запах дорогого одеколона.