Охота на "тринадцатого"

Журавлев Владимир Борисович

– Согласен, - искренне сказал он.

– Свободен. С тобой свяжутся на новом месте службы, ожидай.

Сквозь открытую диафрагму было слышно, как майор-протоколист сказал:

– Космический мусор. Какой из него агент? Только время зря тратим. Сейчас бы на Валдай, на шашлычки - м-м-м!

Он ушел, ошарашенный изменениями в своей судьбе. Вроде ничего не предвещало, учился, никого не трогал, ну, по возможности, и вдруг бац по башке... это следовало обдумать. Обдумать и сделать выводы, чтоб в следующий раз такие известия не сваливались, как метеорит на голову.

Но прежде - сделать кое-что действительно безотлагательное, потому что распределение через час, а отбытие к месту службы - через два.

Он поднялся по вертикальной лесенке в свою соту, защелкнул лепесток входа и раскрыл нишу для личных вещей, которых у него отродясь не было. Роботесса взглянула на него из глубины ниши серьезно, без привычной блудливой улыбочки.

– Убываю на войну, - сообщил он ей коротко.
– Тебе надо зарядиться, пока есть возможность. Мой лимит на энергию не выбран, пользуйся.

Ангелина сидела в положении длительного хранения, обхватив голые коленки руками, чтоб занимать меньше места, поэтому он просто взял ее в руки и перенес на спальную доску. Роботесса сверкнула красными трусиками, воткнулась в разъем питания, через минуту оживилась, распрямилась, целомудренно поправила шорт-флай и бросила на него вопросительный взгляд из-под челки. Лейтенант смущенно отвел глаза.

– Значит, это ты ее прятал, - раздался за его спиной задумчивый голос.
– А зачем прятал?

Он стремительно развернулся: начальник службы собственной безопасности академии майор Хрипатый неодобрительно разглядывал роботессу и крутил на пальце универсальный ключ.

– Чтоб не издевались, - скупо ответил Псих.

– Она не живая, - напомнил майор.
– И не разумная. Ей все равно.

– Мне не все равно. Стулья тоже неживые, но неприятно, когда их ломают от дури.

– Угу.

Майор покачался с пяток на носки, что-то прикидывая, поскреб морщинистый подбородок.

– Поставь ее на режим отнесенного пробуждения. Представляешь, у первокурсника такое нечто вылезет ночью из бокса и начнет приставать?

– Представляю. Первокурсникам и так достается, спать некогда. Не поставлю. Пусть сама решает, когда активироваться, у нее интуитив-программа достаточно мощная.

– Справедливый, значит, - хмыкнул майор.
– Тогда непонятно, чего в военную академию пошел. Война - одна сплошная несправедливость. Э?

– Чтоб защищать Россию, нашу родину, - пожал плечами Псих.
– Что тут непонятного?

Майор покривился:

– Ох и дури у тебя в голове... Ладно, потом поймешь. Если не убьют. Слушай сюда, справедливый. Я за тебя поручился перед контрразведкой, не подведи. Понял?

– Нет, - признался он.
– За что?

– За то, что не сдался, не озверел в инкубаторе, - недовольно сказал майор.
– Мы же, русские, и детсад в тюрьму умеем превратить. За то, что в академии учился, а не увиливал. За две сломанные руки...

– За три, - невольно брякнул Псих.

– Третья не в счет!
– отмахнулся майор.
– Третью ты сломал при самозащите, а две - за первокурсников. Ты крайне нужен

России, Псих, знаешь это? Таких, как ты, мало, а на вас все, как ни противно признавать, держится. Постареешь - поймешь сам. Если доживешь. Чтоб дожил, будешь служить в бригаде спецназ "Внуки Даждь-бога" сразу заместителем комэска по работе с личным составом, потому что я за тебя поручился. Не суйся в боевые вылеты, там убивают. Твоя задача - не война, понял? Попробуй остаться таким же справедливым, это гораздо нужнее для всех. Вряд ли тебя хватит надолго. Но ты обязательно попробуй. По прибытию найди вот этого паренька, он мой ученик и очень хороший человек. Помоги ему там. Хорошие люди должны помогать друг другу, иначе нам конец, понял?

Псих посмотрел, запоминая, отпечаток упрямого лица в глобе связи.

– Заместитель комэска - капитанская должность, а я лейтенант.

– Уже нет, приказ о присвоении внеочередного получишь на распределении, через полгода повысят до капитана. Я же за тебя поручился, или не понял? По прибытию не забудь поменять сигнатуры, старлей. Так, что еще? Основная твоя задача в бригаде по линии контрразведки - поиск "тринадцатого". Работы до пансиона хватит. Этот долбаный призрак прячется как раз по месту твоей будущей службы. Руководство в него не верит, но... если сумеешь, все же найди его.

– Но "тринадцатый" - просто легенда!
– осторожно возразил Псих.
– Нам на курсе говорили, это вроде как манифестация народного подсознания...

– Вот ее и найди!
– угрюмо сказал майор.
– Пусть эта манифестация скажет за народ, какого хрена ей надо. Страну угробили, в космосе полный срач, и еще гордятся, суки, что русские! Пусть хотя бы ответит, для чего так хорошо воюет! Сука она, а не манифестация! Пусть под протокол изложит, чего добивается! Хотя может оказаться, что ей просто все пофиг. Мы, русские, такие, нам все пофиг...

– Это же ваша роботесса!
– вдруг вырвалось у Психа.
– Вы так курсантов на всякое-разное проверяете, да?

– Умишко-то спрячь!
– серьезно посоветовал майор.
– Обществу не нравятся шибко умные, понял?

– Понял.

– Ну вот и пошевеливайся, если понял. У тебя распределение через час и убытие через два. И не пялься так настойчиво. Да, моя роботесса, и что? Она от меня сбежала. Хоть и машина, но женщина, ей молодых подавай. Понял?

– Нет.

– Странно. А с ее трусиков глаз не отводил... Ладно, постареешь - поймешь.

Вдвоем они запихали роботессу обратно в нишу. Ангелина тут же сложилась в позицию длительного хранения, лицо расслабилось и приняло выражение полной безмятежности.

– Ути-пуси!
– умилился майор.
– Вот робот же, фибра европейская, бездушная, а тоже работать не хочет! Совсем как русская!

– Кто вы, господин майор?
– решившись, спросил Псих.
– Решаете вопросы из компетенции начальника академии... он не возражает?

– С чего возражать, если он не знает?
– удивился майор.
– А я просто хороший человек, как и ты, старлей. И вот что еще: не господин, а товарищ. Понял?