Охота на тринадцатого
Шрифт:
И огромной ладонью подтолкнул своего командира и лидера бунта в нужном направлении. Офицер поморщился, потер левую сторону груди и действительно пошел, но не вслед за стройной испанкой, а на шум в ремзоне.
В ремзоне происходило то, что и предполагалось: среди завалов битой техники сошлись грудь в грудь временный комендант «Локи» майор Быков и зампотех центральной базы космофлота генерал Кожевников. Два русских медведя в берлоге выясняли, кому в ней править. Группы поддержки угрюмо оценивали силы противника и пододвигались на убойную дистанцию. Офицеры — техники базы справедливо желали поквитаться с обнаглевшей десантурой, десантники справедливо готовились отстаивать свое право распоряжаться на «Локи». Офицер снова поморщился. Генерал
— Смирно! Равнение на императора! — прокатилась внезапно команда.
Офицер оглянулся — его полосатые телохранители невозмутимо торчали за спиной. Старшина — десантник еле заметно улыбался.
В наступившей тишине офицер прошел к месту действия. Внимательно оглядел красного от злости майора, бледного от ярости генерала. Что-то следовало делать.
— Товарищ майор, господин генерал. Реальность такова: вы, товарищ майор, никогда не сможете эффективно руководить столь сложным организмом, как «Локи» — в силу отсутствия специальных знаний и управленческого опыта. Вы, господин генерал, никогда не сможете занять руководящую позицию в иерархии восставших — вы из высшего руководства российского космофлота и причастны ко всем творящимся там мерзостям. От немедленного расстрела вас отделяет всего один шаг. Этот шаг — уважение мое и ваших подчиненных. Не теряйте его.
Генерал выпятил челюсть и попробовал шагнуть вперед — но наткнулся на дульный срез «Шмеля» одного из телохранителей. Как показалось офицеру, очень болезненно наткнулся. Десантники не собирались церемониться с представителем генералитета.
— Бригада спецназ «Внуки Даждь — бога» уходит в глубокий рейд, — продолжил офицер, невозмутимо глядя на злые лица собравшихся. — Все желающие биться за будущее России поступают в распоряжение временного коменданта «Локи». Остальных прошу проследовать обратно в спас — модуль. Приводные маяки будут транслировать эс — оу — эл на всю мощность. Надеюсь, спасатели российского космофлота обнаружат вас раньше, чем европейцы. Товарищ майор, подготовьте службы корабля к работе в невесомости, последнюю треть полета гравитационные преобразователи будут заглушены…
— Вы идиоты? — не сдержался генерал. — Корабли огневой поддержки не приспособлены к эксплуатации в невесомости, это вам не элементары!
— У нас нет выбора, — пожал плечами офицер. — Будем приспосабливать. Поэтому я прошу вас, господин генерал, помочь своими знаниями и опытом коменданту «Локи». В качестве нештатного консультанта. Только на время рейда. Если да — вам будет обеспечена охрана в целях личной безопасности. Если нет — можете немедленно проследовать в спас — модуль. Под той же охраной. Товарищ майор, распорядитесь. Кораблю двухчасовая готовность.
Офицер развернулся и спокойно отправился в пилотажную. Где-то там, как помнится, он видел неплохое навигационное оборудование…
Его скрутило в лифте. Сердце хватануло так, что слезы полились из глаз. А нечего было держать на одной воле толпу разгоряченных самцов. Но — ничего страшного, и не такое бывало. Сердце-то здоровое.
Он отдышался. Вышел с помощью телохранителей из лифтовой кабины, доплелся до пилотажной… и встретился с пилотом. Сергей Стрежевой сидел в компенсаторе первого пилота и брюзгливо разглядывал панель управления.
— Все слышал, сделаешь? — поинтересовался офицер.
— Подумаешь, невесомость, — проворчал пилот. — Подумаешь, по инерционной через «черную бороду». Никто не может, но нам все пофиг. Мы же русские, ребята плечистые, языкатые да речистые… Хотя мысль правильная. Если по инерционной, то расходников точно хватит. Туда. Я-то сделаю. А курс кто проложит? У этого оборудования знаешь какая погрешность? А корректировать и нечем, и не по чему. И, как я понимаю, на заключительном этапе еще и смертельно опасно, да?
— Вышел один раз на базу, выйду и на Клондайк, — прошептал офицер. — У меня выбора нет. Вот прицелюсь хорошенько и…
— «Локи» к невесомости не приспособлен! — предупредил пилот. — В гидроузлах гравитационные унитазы стоят. Как поплывет дерьмо, то-то веселья будет горничным!
— Если б это была единственная проблема! — вздохнул офицер. — Не поплывет. У зеленой зоны есть собственная гравитационная установка, она захватывает весь жилой сектор. Ну, почти весь… стоп. Каким горничным?!
— Европейским горничным, — равнодушно сообщил пилот. — Их много тут. Маются от безделья. Можно было запереть на складе отработанных расходников, чтоб не маялись и получали свою дозу облучения, или допустить к привычной работе. Мы решили, пусть работают, девочки профессиональные, им без разницы, кому постельное белье менять. Не в них дело, а в вас, товарищ младший лейтенант. Вы знаете, кто мы. Или догадываетесь. А вот кто вы, мы не знаем. Уже не знаем. А надо бы знать. Судьба «Локи» в ваших руках. Это не «семерку» на базу вывести, когда и опорных точек до черта, и расстояние несерьезное, и три специалиста за спиной…
— Ах, так вы разбираетесь в астронавигации?! — возмутился офицер. — И не признались? Чтоб я, как дурак…
— … это задача, которая нам, например, не по силам, — спокойно продолжил пилот. — Но вы на что-то рассчитываете. Если на удачу — мы вас отстраним от командования немедленно. Если на помощь Даждь — бога — еще и запрем в медицинский бокс для тронутых психушкой. Если решение стартовать было всего лишь способом погасить конфликт между десантурой и спецами с центральной базы…
— Похлопаете одобрительно по плечу и дадите должность заместителя коменданта по работе с личным составом? — неприятно усмехнулся офицер. — Что-то вы разговорились, товарищ сержант. Значит, старт «Локи». Есть определенная скорость принятия штабных решений в российском космофлоте. Есть — в группах заговорщиков. У европейцев — своя скорость реагирования на изменение оперативной обстановки. Конкретно у Штерна — своя, он псих и гений. Плюс надо учесть текущее расположение и время подлета сил, способных справиться с «Локи». Еще дождаться результатов одной операции прикрытия, о которой вам, товарищ сержант, знать не обязательно. Еще — получить агентурные данные о точном времени убытия Седьмого флота на операцию против америкосов. Учесть уровень овладения трофейной техникой летным составом. Дождаться подкреплений с вполне определенными специалистами, без которых рейд невозможен. Уговорить техсостав центральной базы примкнуть к нам, без них рейд тоже невозможен. Стычка нашего коменданта с генералом Кожевниковым в этом раскладе — всего лишь один досадный момент, ни на что не влияет. Если б не операция прикрытия нашей разведки — нас бы покрошили двое суток назад. Если не стартуем немедленно — покрошат менее чем через вахту. А раньше стартовать не получалось — техники были не готовы. И Седьмой флот висел у Клондайка. Понятно?
— Понятно — за исключением того, кто вы такой, — угрюмо сказал пилот. — Понятно, что офицер особой службы империи — но вот кто еще?
Офицер мстительно усмехнулся и погрузился в расчеты. Признаваться в том, что он вовсе никакой не офицер особой службы, что такой службы вообще не существует в природе, он не стал бы даже под пытками. Ну, он полагал, что не стал бы. На пыточном столике ему действительно еще не приходилось бывать. Пилот, не дожидаясь команд, принялся выводить корабль на разгонную.