Охота на ведьму
Шрифт:
Хорошо, что Константин не из разговорчивых. Трясется сзади, не пытаясь обсудить этот мой ход. Хотя для него он не является неожиданным. Упоминала я как-то, что хорошо бы, набрав достаточно событий, делающих мою версию достоверной, взять да и сбагрить все следователю — с плеч, как говорится, долой. Он еще тогда отнесся к этой идее с недоверием, а теперь высказался напрямую: в тюрьму, Татьянка, загремим. Сказал, что за три неполных дня на нас с ним столько всего навешалось, вплоть до убийств.
Костя — человек из народа, и я — тоже. Интересно,
Мы остановились в назначенном месте, у площади имени Фрунзе, с прекрасным обзором по сторонам. Плевать, что нас видят все, с милицией у нас рандеву, не с кем-нибудь, зато и нам всех видно.
Всех видно — это оказалось хорошо! Потому что Горчаков появляться не торопился до тех пор, пока на нашей обочине, сначала сзади, потом впереди, не вплотную, а так, метрах в тридцати там и здесь, не остановились две белые машины с голубыми полосами и устаревшей надписью «ГАИ» по бортам. Из одной и вылез наш долгожданный и, осмотревшись, направился к нам.
Мы тоже осмотрелись — места для маневра здесь было достаточно, при условии, что движущийся по дороге транспортный поток не будет чересчур плотным.
Я открыла ему дверцу, и он уселся рядом со мной, шурша форменным плащом и придерживая фуражку.
Чесался язык, но я не стала спрашивать его о причинах такого парада. В конце концов, следователям не возбраняется надевать форму. И не мое это дело.
— Так готовы вы? — повторился, обращаясь ко мне, а по Константину едва скользнув глазами.
— Я всегда ко многому готова, — ответила ему вполне дружелюбно, — но хотелось бы разговаривать, не разгадывая ребусов. К чему?
— К явке с повинной! — ответил он, торжествуя от того, что добился-таки от меня нужного вопроса.
Больше не добьется!
Я весело рассмеялась ему в лицо.
— А вы готовы оформить мою явку с повинной?
— Всегда готов! — выпалил он с серьезным видом.
Некоторое время я испытующе смотрела на него, и он не отвел глаз. Наконец я ему ответила:
— Готовность к этому — очень яркая для вас характеристика. Но я все же попробую с вами поговорить на нормальном языке. Возможно, вы его поймете.
По-моему, он немного смутился. Хоть и попытался скрыть, но было заметно. Совсем чуть-чуть. И вторичный признак — раздражение, тронувшее гримасой его лицо, говорил за то же. Значит, жив в нем человек, хоть и задавлен.
— Черт с ним, я готова предоставить вам убийц Жени Реутовой и тех, кто за ними стоит, на блюдечке с голубой каемочкой! И если ваше руководство даст на то свое соизволение, вам будет достаточно шевельнуть пальцами, чтобы всю компанию укатать за решетку.
Я резала напрямую.
— Будет суд или обойдетесь без него, определенные лавры вам обеспечены.
Еще в середине своей короткой речи я почуяла неладное. И молчание, наступившее после нее, говорило о том же.
Переборщила с блюдечком? Подчеркнув тем самым полную беспомощность следователя-профессионала. Ущемила кастовое
Я взрезала напрямую:
— Ваше начальство устроит моя явка с повинной?
— Разумеется! — Он захлопал глазами — как, мол, можно в таком сомневаться!
— Даже если оно будет уверено в виновности других?
Дело представилось в новом свете, и на прямой ответ он не решился, а плести кружево я ему не позволила, перебила в самом начале:
— Не сомневайся, капитан, явки этой курвьей ты от меня не дождешься, пока я сама не расправлюсь с убийцами девчушки, потому что вы, менты, похоже, на это не способны по причинам, пусть даже от вас не зависящим!
Лучше бы я ему по щекам надавала, так скрутило его стыдом и злостью!
— Посмотри сюда, Татьяна Иванова, — тон в тон проговорил, вытаскивая из кармана руку с зажатым в ней микрофоном переносной рации, шнур от которого уходил в его рукав. — Я нажимаю тонарм, вот, нажал, теперь сотрудники в машинах слышат непрерывный тональный сигнал. Если ты сейчас отказываешься следовать за мной, или вы, — он слегка повернул голову в сторону придвинувшегося Константина, — попытаетесь причинить мне вред, я отпущу кнопку и через секунду группа захвата вытащит вас из машины.
Мы с Константином давно знаем друг друга, и, для того чтобы действовать слаженно и аккуратно, нам достаточно полувзгляда.
Быстрым движением я повернула ключ в замке зажигания, а Костя дернул за собачку замка двери, у которой сидел Горчаков. Машина развернулась почти на месте, и сила инерции очень помогла Косте выбросить следователя прочь, и он в своем форменном плаще покатился кубарем по проезжей части, на которой в этот момент, к счастью, не было машин. Гаишники, должно быть, еще заводили двигатели, когда мы под визг тормозов взяли ближний поворот и с хорошим форсажем двинули вдоль по улице, обходя попутный и пугая скоростью встречный транспорт. Дверца на вираже захлопнулась сама собой. А милицейскую фуражку, оказавшуюся вдруг там, где только что находились хромовые сапоги следователя, выбросить было некому.
От погони, если она была, мы оторвались сразу, и я увлеклась запутыванием следов — довольно нудным петлянием по третьесортным улицам, стараясь выдерживать направление, противоположное нашему первоначальному старту.
— Надо избавляться от машины! — потребовал Константин. — Она нас выдаст!
Логика в его словах была железной, я об этом думала тоже.
Сейчас мы имели одного только единомышленника с умом достаточно изощренным для правдоподобного вранья в случае прокола с правоохранительными органами.