Охота на волков (Живым не брать)
Шрифт:
С противоположной, северной стороны параллельно трассе тянется лесопосадка. В районе самого «блока» деревья вырублены — примерно на полторы сотни метров по обе стороны от «пунктира». Опять же — чтобы лишить возможности каких-нибудь приблудных бандитов или тех же местных атаковать в ночное время небольшой гарнизон внутренних войск. Но именно в том направлении развернута башня БМП, и именно этот участок тщательнее всего просматривается вэвэшниками в любое время дня и ночи.
А вот разболтанный командир и его расхлябанный личный состав — это ей на руку, крайне сомнительно,
Когда до периметра «блока» осталось с полсотни метров, Иван настиг ее и цепко схватил за руку.
Дольникова наклонилась к нему и свистящим шепотом проговорила в самое ухо:
— Иван, зря ты меня не послушал... Что-нибудь не так?
Ей показалось, что мальчишка в темноте кивнул головой.
— Они поставили здесь «растяжки»? Или «сигналки»? Я правильно тебя поняла?
Иван опять закивал головой. Затем потянул ее за руку, как бы приглашая следовать за ним.
Дольникова уже не раз имела возможность убедиться в том, что ее мальчик во сто крат лучше подготовлен к выживанию, чем она.
Хотя Анна Дольникова вроде бы имеет за плечами кое-какую подготовку.
Иван — это современный Маугли, который с малолетства выучился искусству жить в каменных джунглях в окружении подлых, жестоких и вероломных двуногих зверей.
Поэтому она если и колебалась сейчас — стоит ли подвергать риску не только свою жизнь, но и рисковать мальчишкой, — то очень недолго.
— Показывай дорогу, Иван, — прошептала Дольникова. — Меня интересует помещение, где живут солдаты, понимаешь? Поэтому веди меня не к вагончику, а туда, где живут «молодые». И ничего не бойся, я теперь тебя в обиду не дам!
«Караульщиков» они засекли по тлеющим огонькам сигарет, а также по приглушенным репликам, которыми обменивались эти двое, выставленные в ночной дозор. Солдаты должны были располагаться в противоположных углах периметра, где оборудованы огневые позиции, но им стало скучно, и у них было тревожно на душе — может, тоска заела или вконец достал неустроенный быт. Как бы то ни было, они сейчас не столько охраняли сон своих товарищей и сам блокпост, сколько жались друг к дружке, курили, полушепотом рассказывали разные истории из своей жизни — или из жизни каких-то придуманных ими людей — и дружно материли «чехов», а также промозглые нескончаемые чеченские ночи.
Если бы и вправду чеченцы вознамерились напасть на блокпост, то они могли бы легко управиться не только с двумя беспечными дозорными, но и с немногочисленным здешним гарнизоном.
Перерезали бы горло всем, как баранам.
В вагончике все, пьяные, наверное, дрыхнут вповалку. Или отъехали куда-то по своим делам. В противном случае они бы наведались в зиндан еще до полуночи — поодиночке или сразу всей кобелиной стаей.
Ну да ладно, не стоит пока зацикливаться на этих мерзких персонажах.
Дольникова, ведомая своим поводырем, безошибочно ориентировавшимся в кромешной темноте, обогнула вагончик, и они оказались у входа в казарму. Дозорные, расположившиеся в противоположном углу периметра, были заняты разговором. К тому же вход в вагончик с их позиций не просматривался.
Дольникова кончиками пальцев ощупала дверь. Дверную коробку явно делали наспех — лишь бы чем-то закрыть проем, чтобы не так сквозило. Щели такие, что пальцы свободно пролезают. Кажется, доблестные воины спят вповалку, потому что если бы кто-то из них бодрствовал, то слышны были бы шумы и шорохи.
Дверь приоткрылась с противным царапающим звуком, впрочем, не слишком громким — просто у самой Дольниковой нервы сейчас были на пределе. Прислушиваясь, постояла недвижимо несколько секунд. Затем приоткрыла дверь еще шире и проскользнула в вагончик, оставив своего поводыря снаружи.
Воздух в помещении ужасно спертый. «Буржуйка» светится малиновым жаром — очевидно, дозорные всю ночь поддерживают в печке огонь. А это значит, что ей нельзя терять ни секунды, потому что в любой момент сюда может наведаться кто-то из бодрствующих вэвэшников.
В этой импровизированной казарме расположились на ночь шестеро солдат. Безмятежно спят на своих топчанах, накрывшись с головой двумя, а то и тремя одеялами сразу. Кто похрапывает во сне, кто сипло и как-то надсадно дышит — явно парень простужен, — а кто тихонько посапывает, положив под щеку кулак.
Все они сейчас во власти Дольниковой, эти шестеро мальчишек. У них есть матери, которые переживают за своих сыновей и молятся за них богу, и есть «отцы-командиры» всяких рангов, званий и должностей — от маршала до замкомвзвода.
Нет, солдатиков она обижать не будет. Даже будить их не собирается, пусть себе дрыхнут дальше.
Самодельная пирамида находилась в противоположном от входа углу. Блики малинового света играли на вороненой поверхности выставленных в ряд «калашей». Здесь же кучкой, как блины на Масленицу, сложены бронежилеты; отдельно стояли ящики с патронами, тут же «РПК», две «мухи» и еще куча всякого добра...
Дольникова хотела уже извлечь из пирамидки автомат, но ее взгляд упал на самый крайний в ряду ствол — это был снайперский винтарь «СВД». По правде говоря, именно его она здесь и рассчитывала обнаружить, потому как одна, а то и две «эсвэдэшки» им полагается иметь по штату.
Значит, так тому и быть!
Действуя бесшумно и быстро, она принялась набивать разными полезными вещами вместительный рюкзак. Взяла продукты, что были под рукой, два ножа — тесак и походный — две свечки, коробок спичек, зажигалку, россыпью патроны к «СВД» и даже аптечку умудрилась выпотрошить.
Еще решила прихватить бушлат, шапку, перчатки на меху, чей-то мохеровый шарф и два одеяла — они тонкие, «солдатские», много места не займут, но в будущем могут пригодиться.
Думала прихватить с собой две «эфки», чтобы устроить возле зиндана пару «растяжек» — вот бы этим козлам мошонки поотрывало! — но потом отказалась от своей затеи, потому как могли пострадать безвинные люди, тот же «неизвестный боец», к примеру...