Охота на Зверя
Шрифт:
Пристально вгляделся в глаза, пытаясь вспомнить, где мог раньше встречать, немного оглушенный этим всплеском эмоций. А ее лихорадит, трясет, как сумасшедшую, она тянется ко мне и дрожит. Дьявол! Мне еще не хватало претензий одной из своих любовниц. И порядком начало надоедать это представление, оно выбивало меня из привычного равновесия.
– Я понятия не имею, кто ты такая.
– Пожал плечами, продолжая удерживать ее на расстоянии, - Но одно я знаю точно - если хотя бы один из тех ублюдков, которых я чую, приблизится ко мне, я вырву тебе сердце и скормлю им.
Пора прекратить истерику и заставить ее говорить. Ничего так не развязывает язык, как страх. Схватил ее за шею ладонью, отрывая хрупкое тело от земли:
– Я спрашиваю
***
Он схватил меня за горло и, наверное, именно в этот момент меня все же отрезвило. Нет, я еще не боялась его...Хотя где-то в подкорке мозга я прекрасно помнила, каким может быть Николас Мокану даже со мной, если...если не доверяет.
Но от прикосновения его сильных пальцев обжигало кожу. Так, словно тело жило отдельной жизнью. А я силилась понять, что происходит. Мне не нужно было задавать вопросов, я читала по глазам. Да, это Ник. Но это не мой Ник. Этот Ник меня не помнит. И это не игра. Осознать пока невозможно...только пытаться справиться. Он разъярен и ничего не понимает, а я … я должна взять себя в руки. С ним что-то произошло за это время. Что-то страшное. Я это ощущала кожей. Как и недоверие, которым пропитался воздух вокруг нас.
Я старалась сделать глоток воздуха. Хватка настолько сильная, что я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Никогда раньше он не применял ко мне силу...как к равной себе. Даже тогда....давно. Сейчас это было иное. Словно я враг. И он свернет мне шею, если не заговорю. Я видела в его глазах яростное непонимание и…дикое напряжение.
Тронула его обручальное кольцо...потом прохрипела...
– Марианна Мокану...
Подняла руку, раздвинув пальцы, поднесла к его лицу. Так, чтоб он видел мое кольцо...точно такое же, как и у него...
– Меня зовут Марианна…Мокану, Ник. Я твоя..., - судорожно выдохнула, потому что его пальцы от удивления слегка разжались, - жена.
***
Рассмеялся, переворачивая ее запястье и разглядывая кольцо. Да, за это время я не мог не заметить обручального кольца на своем безымянном пальце. Правда, ни одного проблеска воспоминаний, как оно оказалось там. Крутил его сутками, напрягая мозги, чувствуя, как начинает давить тисками голову, до боли, до желания вонзить нож в невидимые руки, сжимающие ее, но безрезультатно. Каждый раз проигрывал этой боли, обессиленно массируя пальцами виски, и откладывал до следующего раза. И я решил, что попросту напился до потери пульса или же вовсе был под порошком и трахнул какую-нибудь высокородную шлюшку без комплексов, но с влиятельным отцом, общение с которым я, видимо, пока не захотел заканчивать. Вот и решил, наверное, оформить официально. И когда нарисовал себе эту ситуация, понял, что стало легче дышать, и звон в голове, который появлялся с каждым неудачным погружением в себя, пропал. Вот только удивляло, что ни благоверная, ни новоприобретенные родственнички меня не искали. Впрочем, не сказал бы, что это расстраивало. Даже более того - приносило облегчение. Так как с момента, когда я вспомнил собственное имя и смог, наконец, вернуться в свою обычную форму из состояния вечно голодного кровожадного животного прошло слишком мало времени, а мне еще предстояло узнать, что за хрень со мной произошла.
В ответ на мой смех глаза девчонки расширились, а я склонился к ней и провел носом над волосами, стараясь не поддаваться этому колдовскому аромату.
– Я тебе не верю, Марианна...Мокану. Докажи мне, что ты моя, - оглядел ее еще раз снизу доверху, ощутив, как прострелило в паху возбуждением, какая же она сексуальная, черт!
– жена.
***
Я знала, что не поверит. Он не верит даже тем, кто для него близок...а я чужая. По глазам вижу, что чужая. В них не осталось ничего от моего Ника...кроме...кроме блеска похоти. Но даже он был иным. Так, скорее, смотрят на очередную
Я все еще чувствовала, как какая-то часть меня задыхается от бешеной радости, что он жив...Этой части наплевать на все остальное. Это такие мелочи по сравнению с тем, что он здесь, рядом, что я наконец-то нашла его. Я смотрела в его глаза и на какие-то мгновения выпадала из реальности. Какие же они синие, яркие...невыносимые. Я провела пальцами по его щеке, такой колючей...Мне до боли захотелось прижаться к нему всем телом, почувствовать, как он сжимает меня в объятиях, увидеть, как в его взгляде пропадает это выражение холодного цинизма. Когда-то …когда-то только звук моего голоса успокаивал его, впрочем, как и будил в нем неуправляемого зверя.
– Я искала тебя целый месяц...я отказывалась тебя хоронить. Они говорили мне, что ты мертв...а я не верила, - провела кончиками пальцев ниже по скуле, по его чувственным губам, на глаза опять навернулись слезы, - Где ты был так долго? Поехали домой, Ник...Там много доказательств. Там каждая молекула в воздухе дышит тобой, любимый. Помоги мне помочь тебе вспомнить.
Не выдержала и прижалась губами к его губам, зарываясь дрожащими пальцами ему в волосы, отрицая реальность, отрицая это состояние падения в пропасть, - пожалуйста, умоляю тебя, поехали домой.
***
Её прикосновения…Так ко мне не дотрагивались никогда. Даже Анна. Так, будто я был всем для неё. Будто она могла умереть, если не прикоснется. И там, где тонкие пальчики касались моего лица, начинало покалывать кожу, расползалось непривычное тепло, будто солнечные лучи ласкали лицо. Лучи, которых я не ощущал вот уже чертовы пять сотен лет.
Домой...Это слово прозвучало слишком странно для меня. Более странно, чем её "жена". У меня не было дома с самого детства. И я уже не помнил, что означает это слово вообще. Дом. Не те дома, которые я снимал либо же скупал. Они были слишком холодные. Предназначены для ночлежки, для деловых переговоров и убежища в дневное время. Я никогда не был особо прихотлив. Бывало время что я ютился в дупле дерева или в старом амбаре с покосившимися стенами и огромными щелями, в которые завывали ледяные ветра. Потом, уже работая на Самуила, я купил себе первый роскошный особняк, но язык ни разу не повернулся назвать его своим домом. У меня всегда находилось убежище, но не дом.
Огляделся по сторонам, считая ищеек, явно сопровождавших женщину. А это значило, что либо моя "женушка" очень влиятельная особа, либо это второй этап охоты на Зверя. И если в этом были замешаны королевские ищейки, то я даже знал, к кому мне стоит заявиться за поиском ответов на свои вопросы.
– Послушай, куколка, какую бы ты красивую песню здесь ни пела, как бы тебя ни поднатаскали эти вот, - кивнул головой в сторону одного из "лаек", крутившегося возле выхода из клуба, - скоро рассвет, а я предпочитаю в это время либо трахаться, либо безжалостно сворачивать тонкие шейки тем, от кого чую опасность. А от тебя она прёт с бешеной силой...малыш.
Я лгал. Нагло и откровенно. Потому что от нее не исходило опасности. Ни агрессии, ни злости. Я чувствовал, чёрт, я каким-то образом чувствовал только ее отчаянную радость и настолько же отчаянное разочарование. Этот коктейль бился в ее колдовских глазах безумного сиреневого цвета, в которые я почему-то не мог смотреть долго. Точнее, слишком сильно, до трясучки в руках хотелось бесконечно долго всматриваться в дрожащее сиреневое зеркало ее взгляда. И мне это категорически не нравилось. Я всё еще понятия не имел, кто она и можно ли ей верить. Но лжи не ощущал. А вот это настораживало. Потому что так не бывает. Лгут все и всем. Просто кто-то умело скрывает свой обман, а кто-то столь же умело маскирует своё недоверие.