Охота светской львицы
Шрифт:
– А вот это как раз и не рекомендуется, – охладил темпераментного тигра Виктор, – встречи надо будет всячески избегать – до определенного момента. Иначе твоя любимица догадается, что в клинике не Майоров, и твоя миссия будет провалена. Денег при таком раскладе не получишь, понял?
– Н-н-не совсем, – Григорий Бенедиктович подобострастно уставился на работодателя. – Уточните, пожалуйста, еще раз, что мне надо будет делать и какая оплата.
– Уточняю. Скоро сюда приедет генерал Сергей Львович Левандовский. Он тебе объяснит, как ты попадешь в клинику. Там ты снова загримируешься под
– Теперь все, – оживился Григорий Бенедиктович, услышав про двойной тариф. – А на сколько дней подмена потребуется?
– Не знаю. По обстоятельствам.
– А зачем Майорову из таких тепличных условий убегать? Опасно ведь?
– Вот это как раз должно волновать тебя меньше всего. У тебя есть работа – займись ею. И чтобы ни у кого не возникло подозрений, что в палате не Майоров, ясно?
– Не беспокойтесь! – Таратайкин гордо выпятил грудь. – Я профессионал!
ГЛАВА 21
Сергей Львович появился через полтора часа. Он привел с собой неприметного человечка с саквояжем, похожим на докторский. Таратайкин по распоряжению Виктора все еще оставался в образе Майорова, чтобы генерал лично мог убедиться в сходстве. Левандовский с ног до головы осмотрел застывшего навытяжку Григория Бенедиктовича и удовлетворенно пророкотал:
– Ну что же, Виктор, вы с Алексеем оказались правы. С первого взгляда этот экземпляр не отличить от Майорова.
– Рад стараться, товарищ генерал! – фальцетом выкрикнул Таратайкин.
Сергей Львович и Виктор, переглянувшись, расхохотались.
– Ой, не могу! – всхлипывал от смеха Виктор. – Да вы, господин генерал, просто магическое действие на людей оказываете. Этот барсук отродясь в армии не служил…
– Вольно, – Левандовский махнул рукой. – Садитесь, товарищ Таратайкин.
Все еще не вышедший из транса Григорий Бенедиктович попытался лихо развернуться, вспомнив уроки начальной военной подготовки, но широкие штанины сценического костюма захлестнулись вокруг ног, и бравый солдат упал на четвереньки. Так и пополз к креслу, устроившись в котором, опять замер, преданно таращась на генерала.
Отсмеявшись, Сергей Львович повернулся к пришедшему с ним человеку:
– Познакомьтесь, это Анатолий Петрович, мастер-гример. Приступай, Анатолий.
Гример кивнул и, подойдя к Грише, оценивающе посмотрел на него:
– Гм, неплохо для дилетанта. Это все убираем, – приговаривал мастер, снимая парик и обнажая роскошную шевелюру Григория Бенедиктовича, состоявшую из пяти, нет, все же из восьми, волосин. – А теперь попрошу закрыть глаза и не шевелиться.
Следующие полчаса гример колдовал над застывшим Гришей. Наконец, удовлетворенно вздохнув, он отошел:
– Готово.
– Ничего себе! – изумленно присвистнул Виктор, разглядывая
– Молодец, Анатолий, – удовлетворенно улыбнулся Левандовский и обратился к Григорию Бенедиктовичу: – В прихожей найдете пакет, в котором лежат костюм, рубашка и галстук. Наденьте все это и возвращайтесь.
Таратайкин послушно направился в прихожую. Через пять минут в комнату вернулся совсем другой господин. Гриша подошел к зеркалу, оглядел себя и, ничуть не удивившись, заныл:
– Костюм великоват, плохо сидит, и рубашка тоже, шея торчит, как цветок в широкой вазе.
– Да ты у нас кокетка, как я посмотрю, – усмехнулся Виктор, – причем кокетка романтичная, ишь, сравнения какие – шея, словно цветок в вазе! А по-моему, как щетка в унитазе! О, стих получился! И назову я его «Кокотка Клеманс».
– Ладно, поэт, угомонись, – Сергей Львович поднялся, – делом надо заниматься. А костюм вам, любезнейший, – обратился он к Грише, – великоват потому, что подбирался для Алексея, ему ведь в этом костюме из клиники уходить, и если мешковатость одежды, как в вашем случае, можно скрыть под пальто, то тесный и узкий пиджак с брюками сразу бросятся в глаза. Я доходчиво объяснил?
– Так точно! – снова вспомнил НВП Таратайкин.
– Слушай, прекрати идиотничать, – прошипел Виктор, подходя к Григорию Бенедиктовичу вплотную. – Шутки кончились, начинается ответственный этап, и если один полудурок с внешностью профессора начнет в клинике изображать из себя фельдфебеля, он завалит все дело, а то, что после этого он станет полудурком с инвалидностью, нам не поможет.
– Понял, понял, – Таратайкин испугался, – постараюсь.
– То-то же, – Виктор повернулся к генералу: – А кстати, какая легенда у этого типа, в качестве кого мы его ведем?
– В качестве медицинского светила, профессора, специалиста, исследующего воздействие на человеческий организм различных психотропных препаратов.
– Заковыристо звучит.
– Нормально звучит. Я пригласил профессора для обследования Майорова, чтобы установить причину затянувшегося выздоровления пациента. Это, – кивнул генерал на гримера, – ассистент профессора.
– А как же врач, который занимался Алексеем все это время? Ведь лечащий врач должен присутствовать при консультации, а он сразу поймет, в чем дело, – пренебрежительно кивнул в сторону Таратайкина Виктор. – Без присутствия врача все будет выглядеть неправдоподобно, Карманов сразу догадается, что все это липа.
– Всю прежнюю бригаду медиков, включая Исакович, я убрал из клиники сегодня утром, устроив предварительный разнос, – усмехнулся генерал. – Не справились с поставленной задачей, не поставили Майорова на ноги – вон из клиники. Я привезу из Москвы специалиста, он обследует Алексея и назначит курс лечения, осуществлять которое будут другие врачи, которые тоже приедут сегодня. На этот раз «врачами» будут мои ребята: думаю, операция вступает в завершающую стадию.