Охота в атомном аду
Шрифт:
На земле, рядом с вертолётом, лежало что-то мягкое, похоже, свёрнутая маскировочная сеть. Лишнее свидетельство их заблаговременной подготовки.
Патроны в пистолете у Кэтрин быстро закончились, но она продолжила стрельбу по вертолёту, схватив с сиденья М3. Вряд ли она при этом мазала, но тем не менее вертолёт продолжил взлёт, хотя и начал при этом заметно раскачиваться.
Расстреляв то, что оставалось в автоматном магазине, моя напарница отбросила бесполезный ствол, с вновь поразившей меня лёгкостью выхватила из гнезда на сиденье гарандовский карабин и несколько раз выстрелила в уже взлетевший вертолёт одиночными. И делала она это
Тем не менее чёртова вертушка всё-таки улетела, с в дупелину пьяной грацией, рыская из стороны в сторону и едва не задевая в полёте верхушки деревьев.
– Ну и что теперь? – спросил я у Кэтрин, присаживаясь позади неё и уже настраиваясь на ругательную критику. – Упустили злодеев?
– Спокойно, командир, – ответила эта не вполне человеческая женщина, опуская карабин и тут же слегка развив свою мысль: – Нам с вами нужно прежде всего, чтобы они вывели нас на ещё двух своих, тех, чьё местонахождение мы пока не знаем. И они нас выведут, будьте уверены, поскольку теперь далеко точно не улетят. Я попала куда надо, у них повреждён двигатель и пробиты баки. Так что километров через тридцать-сорок они непременно где-то плюхнутся. К тому же один из них точно получил три или четыре пулевых ранения, а это тоже более чем серьёзно. Направление их движения я контролирую, и пока они находятся в пределах досягаемости…
– Вот интересно, а как они тут садились и почему их при этом не засекли? – спросил я, ни к кому особо не обращаясь. – Ведь здесь до ракетной позиции меньше десятка километров…
– А они и не садились. – И Кэтрин посмотрела на меня как на идиота. Я обратил внимание, что лицо у её было уже не украденным у Джеки Кеннеди, а прежним, собственным. Видимо, надобности в маскараде больше не было, а энергию всё же следовало экономить.
– В смысле?
– В том смысле, что они привезли сюда вертолёт явно заранее и, похоже, на трейлере.
– Ты уверена? С чего бы это?
– А вон там, посмотрите – колеи на траве. Явно от чего-то крупного и тяжёлого…
Я посмотрел в ту сторону, куда она показывала, но в темноте почти ничего не увидел, как ни присматривался.
– А почему их не засекли?
– Допустим, летящий и приземлившийся где-то здесь вертолёт ещё привлёк бы внимание, но если они всё делали заранее и стараясь особо не шуметь – кому они тогда нужны? От охраняемого периметра пусковой позиции здесь уже далеко, а что делалось за ним американцам явно было не интересно. Тем более что кругом почти наверняка сплошь чья-нибудь частная собственность…
– И что дальше?
– Для начала быстро переодевайтесь, – сказала Кэтрин, вылезая из-за баранки и пододвигая ко мне один из наших болтавшихся до сих пор на дне кузова М38А-1 чемоданов.
С некоторым облегчением скинув американскую подполковничью форму, я, с трудом попадая во мраке в штанины, переоделся в тёмные брюки, гражданскую рубашку и короткую замшевую куртку, заранее припасённые в чемодане. Кэтрин не стала как-то особенно менять окраску, оставшись при своём синем костюмчике (шляпку она успела где-то потерять во время погони), чёрных туфлях и сумочке, лишь дополнив свой туалет коротким серым плащом.
– Берите чемоданы, – сказала она мне, перезарядив пистолеты. Потом вернула мне один из них, сменила магазин в «Гаранде» и, прихватив пару сумок с гранатами и прочими боеприпасами, пошла к брошенному преследуемыми джипу.
– А чего на нём? – спросил я, направляясь следом за ней с не тяжёлыми чемоданами в руках, одновременно усиленно прислушиваясь, не едет ли погоня уже персонально по нашу душу? Погони не было. В лесу всё так же горело и взрывалось, но за нами никто не бежал и не ехал.
– На нашем джипе пробит радиатор и два передних колеса, – пояснила она, усаживаясь за руль «благоприобретённого» транспортного средства и, с какой-то гагаринской интонацией добавила: – Поехали, к утру здесь слишком многое может измениться.
– Ну, тогда в добрый путь, раз знаешь куда ехать, – не стал спорить я, забрасывая чемоданы через невысокий зелёный борт и примостившись на переднее сиденье рядом с водительским.
Мотор завёлся без проблем, и какое-то время мы ехали по лесу, всё так же обходясь без фар и, похоже, ориентируясь по следам трейлера, на котором сюда привезли вертолёт. Потом среди деревьев перед нами наконец обозначилась узкая грунтовая дорога, и мы поехали по ней в направлении куда-то, как я понял, на северо-запад.
В удаляющейся долине продолжало разгораться то, что я невзначай поджёг своей «искрой», зарево над деревьями стояло просто офигительное.
В какой-то момент стал слышен вой сирен, но не в долине, а, как мне показалось, где-то в стороне, причём эти сирены перемещались.
– Что это? – задал я, видимо, дурацкий вопрос, на всякий случай нащупав в кармане куртки плохо помещавшийся там пистолет с глушителем.
– Расслабьтесь. В той стороне шоссе. Это явно ближайшие местные пожарные команды на подмогу выехали. Да вы не беспокойтесь, им сейчас не до погонь…
Ну да, приедут и присвоят возгоранию какую-нибудь соответствующую категорию сложности. Они это умеют, как же, помним: «заиграл закат пожаром, но едим свой хлеб не даром…»
И, словно в подтверждение её слов, сирены затихли, удаляясь, и я услышал в ночном небе гул многочисленных турбин. Посмотрел вверх – облака, звёзды, но среди звёзд активно перемещались десятки цветных огоньков, красных и синих. Нечто подобное в наше время можно увидеть ночью возле любого аэропорта, но, разумеется, не в таком изрядном количестве. Явные БАНО. И перемещались они, как мне показалось, с запада на восток. Что, воздушные ястребы агрессивного североатлантического блока НАТО таки вскрыли запечатанные пакеты и пошли на взлёт? Я глянул на часы – циферблат был безопасно белым, а с момента взрыва ракеты в долине прошло более пятидесяти минут. При неторопливости тогдашней связи могли уже среагировать, а могли и нет…
– Что, началось? – спросил я Кэтрин, скорее констатируя факт, нежели ожидая получить ответ.
– Скорее всего, да, – сказала она как-то слишком буднично, не отрываясь от управления машиной.
Я прикинул. Около часа – это всё-таки немало. И если это ещё не пресловутый «момент ноль», за которым больше не будет вообще ничего, то уж точно состояние, очень близкое к нему, раз шестерёнки громоздкого, глобального военного механизма уже закрутились. Вполне нормальная реакция на случай войны – подъём на крыло тактической авиации. А точнее – первых, дежурных звеньев. Именно авиации тактической, поскольку рассмотреть с земли, да ещё и ночью, летящие где-нибудь, на предельном потолке, стратегические В-52 или В-47 точно не реально. То есть вполне можно было допустить, что где-то в этот момент уже началась рубка и на чьи-то головы падают бомбы, причём не простые, а водородные…