Охота в атомном аду
Шрифт:
– Не обращайте внимания, командир, – успокоила меня Кэтрин. – Как мне кажется, мы здесь ненадолго…
Опять оптимизм из неё так и пёр, хотя, по идее, ей, наверное, и на этот раз было виднее…
Быстро разобравшись, как целиться и что надо вертеть и нажимать, чтобы повернуть башню, я немного успокоился. Потом слез с сиденья, выбрал в боеукладке бронебойный (судя по маркировке на нём) снаряд и зарядил сочно лязгнувшее при этом орудие. Отметив по себя, что ворочать 90-мм унитар это действительно тяжко и тут точно не обойтись без чьего-нибудь рабского труда…
И в этот самый момент я увидел в пушечный прицел, как несколько человек в мятой американской форме и танкошлемах медленно пошли из головы колонны в нашу сторону.
Я немного довернул башню (успев заметить, что кто-то из идущих командиров, кажется, успел этому удивиться) и под мерное гудение привода прицелился точно в корму стоявшего впереди нас однотипного танка, до которого было меньше полусотни метров. Из его командирской башенки тут же высунулся блондинистый танкист без шлема и что-то заорал, широко открывая рот и размахивая руками. Похоже, мои дилетантские манипуляции с орудием были замечены и ни малейшего понимания не встретили…
– Давай! – скомандовал я.
Карбюраторный двенадцатицилиндровый силовой агрегат от «Теледайн Континентал» мощно взревел, после чего я, ещё до того как наш танк тронулся с места, а соседи-танкисты не догадались возразить нам чем-нибудь поосновательнее простого мата, внёс оживляж в процесс угона, дёрнув за спуск и влепив болванку в зад переднего «Паттона».
Выстрел ударил по ушам, напомнив, что цель была слишком близка, а я был без танкошлема. В башне тухло завоняло порохом. Но на фоне грохота и общего кипежа снаружи это была просто ерунда. По идее, бронебойная болванка не должна особо сильно взрываться, а уж тем более давать осколки, но после выстрела от поражённого танка с визгом и дребезгом полетели в разные стороны какие-то железяки, похоже, какие-то детали внешнего обвеса. Всё прицельное пространство заволокло пылью, дымом и жёлтой листвой, сдёрнутой с деревьев ударной волной. Шедшие по дороге и ну никак не ожидавшие от своих коллег подобной подлянки танкисты попадали в эту самую пыль, и контузия им теперь была точно обеспечена.
Гильза с металлическим стуком выпала из казённика, чмокнувшись прямиком на растянувшийся на дне боевого отделения и не способный возражать против подобного обращения труп. Покинув своё сиденье, я снова перезарядил орудие (какой именно снаряд загнал туда на этот раз – не понял, поскольку в этой суматохе тупо не разобрал маркировки).
Пока я всё это проделывал, орудовавшая за мехвода напарница развернула наш танк на месте, и он, набирая скорость, резво пошёл влево. Вернувшись к прицелу, я понял, что мы, кажется, вышли из колонны и теперь быстро уходим по самому краю этой то ли просеки, то ли дороги, причём в хорошем темпе. Развернув башню назад, я увидел, что М48, в который я только что стрелял, вполне ожидаемо горит (ещё бы он не загорелся – 90-мм в двигатель, да с пистолетной дистанции!) – вырывавшиеся из верхних щелей моторного отсека весёлые языки пламени облизывали тыльную часть его башни, из люков которой, трясясь и корчась, словно припадочные, скатились на землю по надгусеничным полкам две горящие фигуры в зелёном. Поворачивая орудие, я ещё успел увидеть в прицел, как прямо из-под наших гусениц шарахнулись в стороны несколько разбегающихся, расхристанных танкистов. Всё, что я успел запомнить, – чьи-то мелькающие ноги в коричневых шнурованных ботинках на толстой подошве, с высокими берцами.
Кто-то из «зрителей» наконец начал стрелять, и по нашей броне зазвякали первые пульки. Это было уже хамство. Я перескочил на место командира танка и, развернув башенку с крупнокалиберным «Браунингом» в сторону столь негостеприимной колонны, пресёк это бескультурье, расстреляв в сторону заокеанских хамов всю ленту, явно добавив в происходящее хаоса, но не очень-то заботясь о том, куда вообще улетают и в
В результате этих моих действий нашего покойника густо присыпало ещё и пустыми звеньями пулемётной ленты вперемешку со стреляными гильзами. Где здесь можно было найти запасные коробки для 12,7-мм пулемёта, я не знал, вполне возможно, что они болтались вообще где-нибудь снаружи, среди прочего сваленного в забашенную корзину тактически значимого барахла. А раз так, не стоило озадачиваться глупыми мыслями о перезаряжании.
Вернувшись обратно на уже становившееся привычным место наводчика, я увидел за стеклом прицела какие-то фигуры в уже знакомом американском хаки, в очередной раз куда-то перебегающие в ближних кустах, и ударил по ним длинной очередью из спаренного с пушкой пулемёта. Из двух или трёх, некстати пересекавших наш путь зелёных фигур, одна после этого точно упала замертво.
Было странно, что эти янки столь далеко разбрелись от своей могучей техники по окрестным кустам. Сочли, что подобное рассредоточение спасёт их от гибели под бомбами, планировали банальное дезертирство или просто какать захотели? Насчёт последнего допускаю, но сомневаюсь – туалетной бумаги (без которой американская армия, как всем известно, не воюет) ни у кого из них при себе я не заметил.
А наш М48 продолжал сминать широкими гусеницами и лобовой бронёй кусты, и, прежде чем мы вломились в лес, снеся какое-то подвернувшееся и переломившееся пополам при падении на башенную броню дерево, я успел довернуть башню и выстрелить из пушки в ещё один смутно мелькнувший в прицеле силуэт «Паттона». По-моему, это был замыкающий танк колонны. Загорелся он или нет – я уже не увидел. Одурев от пороховой гари и звуков стрельбы, я снова перезарядил орудие.
Уж не знаю, решили ли здешние американские командиры, что часть экипажа этих самозваных «Доблестных Рыцарей» взбунтовалась (кстати, если труп второго танкиста они возможно-таки найдут в придорожных кустах, то негр остался при нас, и, если что, причиной «мятежа» будут считать именно его), обкурилась (хотя насчёт курения бамбука, это скорее Вьетнам, но у нас он был позже, а здесь эта роковая для Штатов войнушка скорее всего вообще не состоится) или банально сошла с ума, но с отправкой погони и открытием огня по нам они явно запоздали.
Хотя какой, пусть даже импортный, дурак кинется догонять некстати взбесившийся средний танк с полным боезапасом? Может, именно поэтому никакого ответного огня, кроме той суматошной пальбы из стрелкового оружия по нам так и не велось. И никто не рванул за нами вдогонку, а равно в нас не прилетело и ни одной ответной болванки. Похоже, в оставшейся позади нас колонне воцарилось полное смятение. Видимо, выпускники Вест-Пойнта тихо офигели от того, что неожиданно пригрели змею на груди. На месте их замполита я бы, наверное, застрелился. Хотя в их лживой армии замполиты и особисты сплошь скрытые, а какие-нибудь штатные капелланы или психологи предателями как-то не занимаются…
И только когда мы ещё на пару километров проломились через лес, продолжая сносить деревья, а также всё прочее, что мешало нашему продвижению, где-то позади стала слышна ружейно-пулемётная стрельба. Может, даже по нам, но было уже далеко, и нас стрелявшие точно не видели. Если и палили, то исключительно наугад, на звук, для очистки совести…
Я развернул башню в нормальное положение, то есть стволом вперёд, «Паттон» мотало из стороны в сторону, падающие древесные стволы переламывались о нашу броню, оставляя на ней зацепившиеся сучья и листья, кусты и деревья потоньше наматывались на гусеницы с жалобным хрустом. Слава богу, местность была более-менее ровная, без явных глубоких ям и прочих оврагов, при попадании в которые наше путешествие могло закончиться банальным опрокидыванием или застреванием.