Охота за миллионером
Шрифт:
— Все в порядке, слышишь? Успокойся, Баунти, — произносит с улыбкой. Леон сгребает меня, прижимая к груди.
А потом начинается истерика. Словно все слезы за эти страшные часы неизвестности наконец-то выплескиваются наружу. Я плачу так громко, так сильно, что Рейн тактично покидает палату, дав возможность нам побыть наедине.
— Т-ш-ш — он гладит мои волосы. Он успокаивает меня, будто не с ним, а со мной случилось что-то страшное. Я не знаю, сколько все это длится. В один момент я просто устаю. Словно все силы покидают меня, словно все слезы выплаканы.
Леон отстраняется. Убирает влажные пряди волос с моего лица. Его губы кривит улыбка.
— Неужели ты думаешь, что я отброшу концы прямо перед своей неделей? Ты обещала мне быть послушной девочкой, а ради этого стоит выжить, — он игриво изгибает бровь.
Я смеюсь.
— Вообще-то, два месяца.
Не знаю, зачем я это говорю ему. Мое обещание прозвучало в полной тишине. Но сейчас я так счастлива! И мне не жалко для него ничего!
— Что?
Леон удивлен. Я улыбаюсь, смахивая с глаз слезы.
— Сегодня ночью, когда, я думала, что ты мог погибнуть, дала тебе обещание. Если вернешься к нам живым, два месяца буду послушной женой…
Нервный смешок слетает с его губ. Леон прижимается ко мне лбом.
— Ради этого точно стоило вернуться… — смеется, а потом его губы касаются моих. Нежно, с тоской. Я целую его, впервые за эти сутки, чувствую себя живой.
И в этот момент я понимаю одну важную вещь. Как бы искусно я не играла роль самодостаточной и гордой, этот мужчина — вся моя жизнь. Мой смысл, моя жажда. И если его не станет, я не знаю, что будет со мной…
Через пятнадцать минут в дверь стучится Рейн.
— Ребят, уже можно? Есть хочу, умираю, — смеется Стив, а я думаю о том, что друг Леона слишком непохож на него. Такой вежливый и понимающий, что просто ужас.
Мы смеемся. Леон возвращается к завтраку, а я устраиваюсь рядом. Беру телефон, набирая номер Ирмы.
— Жене твоей звоню, — произношу, глядя на Рейна. — У нее чуть инфаркт не случился.
Рейн кивает.
Голос Ирмы хриплый и какой-то потерянный. Я говорю ей новость, а она несколько минут молчит. Я уже начинаю опасаться за ее здоровье, как вдруг она произносит короткое, но емкое: Еду.
Мужчины все еще завтракают. А я рассматриваю их задумчиво. Всего по паре царапин на лицах — вот и все травмы. Врач сказал, что у Леона ушиб руки, а у Рейна ребра. И все. Они действительно счастливчики и родились в рубашках. Другого объяснения у меня нет.
— Где же вы были? Вас искал отряд спасателей. Прочесывали реку и лес…
Леон заканчивает с завтраком, поднимает наменя глаза.
— Мы перевернулись, еле зацепились за камни. Кое как выбравшись на берег, поняли, что потерялись. Течением сильно отнесло. Лодки нет, одежда мокрая, да и связи тоже не было с собой. Решили срезать через лес, — на этих словах Рейн смеется.
— Самое типичное решение всех жертв фильмов ужасов.
И это точно. Леон бросает гневный взгляд на друга. Теперь я понимаю, что было предложение.
— Пошли в лес. Не помню сколько блукали, — продолжает рассказ муж. — Но добрались до сторожки уже к темноте. Там лесничий живет, хороший мужик. В дом пустил нас, ну и дал одежду сухую. Стол накрыл, говорит, нет связи, утром пойдем. Накрыл нам стол, самогонки налил…
— Самогонка у него что надо, — хохотнул Рейн.
А вот мне совсем не смешно. То есть, пока мы тут с Ирмой убивались от неизвестности, рыдали и молились небесам, эти двое просто отдыхали. Пили, ели в какой-то сторожке. Ох, Леон…
Через полчаса дверь в палату раскрывается с грохотом, и в кабинет влетает Ирма. Едва ли не сносит с ног Рейна. Мы с Леоном сидим в обнимку и смотрим на них. Ирма плачет, причитает, а Рейн пытается ее успокоить.
— Идем. Я видел там есть пустая палата, — шепчет мне муж на ухо.
Перевожу на него удивленный взгляд.
— Ты на что намекаешь?
Леон пожимает плечами.
— Мне кажется, пришло время показать, как это, когда ты — хорошая девочка, Баунти.
Я злобно прищуриваюсь, понимая, к чему он клонит.
— Ты обещала… а долг святое дело, — Леон поднимает ладони вверх.
Ну разве можно отказать только что спавшемуся?
Поднимаюсь с его колен, ухмыльнувшись.
— Обещала, сделаю. Баунти слов на ветер не бросает.
Тяну Леона за руку. Он поднимается с кресла, следуя за мной. Когда мы оказываемся у выхода, нас окликает Ирма.
— Ребят, подождите!
Мы замираем.
— Я хотела сказать вам важную новость. Хочу, чтобы слышали все.
Я улыбаюсь подбадривающе. Еще не наступил день рождения Рейна, он только во вторник. Хотя, столь чудесное спасение кроме как праздником назвать нельзя.
Мужчины удивлены. Ирма поворачивается к Рейну.
— Рейн, милый, — шепчет девушка дрожащим от волнения голосом. — Ты скоро станешь папой. Я беременна.
Рейн удивлен. Сначала просто стоит и смотрит на жену, словно олень. А потом до него наконец-то доходит.
— Мы? Ты беременна?
Она кивает. Рейн вдруг хватает Ирму на руку и начинает кружить. Она визжит, хватаясь покрепче за его шею.
— Потише, дурачок. Меня ведь стошнит.
Ребята смеются, Леон поздравляет друга. Ирма обнимает меня, забирая у Леона.
— А ты будешь крестной. Так что готовься, Лола. Учи устав крестных мам.
Я застываю в удивлении. Смотрю то на одного, то на другого. Ребята молчат, а потом вдруг начинают смеяться.
— А, засчитано, Ирма. Хорошая шутка, — улыбаюсь, давая ей пять.
Леон тянет меня за руку, обнимая за талию, смотрит в глаза.
— А мы? — спрашивает шепотом.
Поднимаю на мужа удивленный взгляд. Я ослышалась?
— А что мы?
Все еще не верю своим ушам. Леон выглядит совершенно невозмутимым.