Охота за невестой
Шрифт:
Кроме того, он заинтриговал ее. Против воли она была вынуждена это признать. С одной стороны, он был настолько нелюбезен, что это граничило с грубостью. Держался надменно и бесцеремонно, не скрывая своего презрения. В то же время она не могла отрицать, что он был обаятелен, улыбчив и не лишен привлекательности. И судя по всему, дьявольски умен, а это качество Пруденс высоко ценила в мужчинах. Но зачем ему очаровывать женщину, приложившую все усилия к тому, чтобы предстать перед ним в облике безвкусно одетой старой девы?
– Манчестер-сквер, десять, – бросила Пруденс и направилась
– С нетерпением буду ждать вечера, мисс Дункан. Разрешите проводить вас.
Сэр Гидеон взял огромный зонтик с подставки и проводил ее до входной двери. Дождь не унимался, и Гидеон сказал:
– Подождите здесь. Я найду кеб.
Прежде чем Пруденс успела возразить, он выбежал из укрытия и, обходя лужи, двинулся вперед.
Пруденс все еще не могла оправиться от изумления. Основываясь на своем первом впечатлении о его манерах, она ожидала, что в лучшем случае он пошлет за кебом своего клерка, а то и, просто выпроводив ее, оставит под дождем. Парадоксальная личность. К тому же он предупредил ее, чтобы она не делала поспешных выводов. Принимая во внимание краткость их знакомства, это предупреждение не стоило оставлять без внимания.
Из-за угла появился наемный экипаж и подкатил к двери. Из него выпрыгнул сэр Гидеон и держал зонтик над головой Пруденс, пока она не вошла.
– Что сказать кебмену?
– К Фортнуму, – ответила Пруденс. – Я там выпью еще чашку чаю.
Он рассмеялся мягким раскатистым смехом.
– Неудивительно, что вы пренебрегли моими лепешками. Значит, до вечера, мадам.
Гидеон помахал ей рукой. Пруденс невольно ответила ему тем же и вдруг осознала, что улыбается.
Гидеон вернулся к себе. Теперь его лоб пересекала глубокая морщина, признак мрачной задумчивости. Он остановился у двери в свое святилище, постукивая указательным пальцем по губам. Что, черт возьми, он делает? Этот процесс невозможно выиграть. Он знал это с самого начала, с того момента, как прочел первую строчку пресловутой статьи. Он не испытывал ни малейшего сочувствия к издательницам «Леди Мейфэра». Статья была злобной сплетней и помещена в газете, волей издательниц сделавшей ее орудием пропаганды идей феминизма незрелыми политиками, газетой, осуждающей несправедливое отношение к женщинам. Он и представить себе не мог, что эта дурно одетая серая мышка с живыми зелеными глазами и темпераментом фурии заставит его отнестись к этому делу по-другому. Так зачем, ради всего святого, он пригласил ее, зачем собирается весь вечер мучиться от скуки, чтобы в конце концов признаться в том, что он не возьмется за это дело?
С минуту он раздумывал, петли способа взять назад свое приглашение.
Он мог бы послать на Манчестер-сквер, 10 записку с изъявлениями своего сожаления по поводу того, что неотложные дела не дают ему возможности встретиться с ней вечером, и никогда больше снова не видеть ее. Его взгляд упал на оставленную ею на столе пачку денег. И снова он вспомнил ее голос, полный гнева и презрения, и то, как она швырнула на стол деньги.
Если он не ошибся, высокородная мисс Дункан была совсем не такой,
Кеб остановился у дверей кафе Фортпума, и Пруденс вошла в почти опустевший зал. Честити, сидевшая за столиком у окна, махнула ей рукой. Пруденс присоединилась к ней и сестре.
– Ну? – спросили они в один голос.
– Сейчас расскажу, – сказала Пруденс. – Нет, благодарю вас, – отмахнулась она от официанта, подкатившего к их столику тележку с кексами. – Я выпью только чашку чаю. – Она поставила на пол сумку и сняла перчатки. – Он уделил мне минут пятнадцать и во время разговора держался чрезвычайно надменно, даже пытался оскорбить меня. Ни разу в жизни я не слышала ничего подобного. Он даже не прочел наши бумаги, и не успела я опомниться, как оказалась на улице перед закрытой дверью.
Констанс едва слышно присвистнула:
– И ты вернулась.
Пруденс кивнула:
– Не помню, когда я была так зла.
Честити налила сестре чаю и пододвинула ей чашку, в то же время размышляя о том, что Пру редко теряла самообладание, но уж если это случалось, разражалась настоящая буря.
– На этот раз он выслушал тебя?
– О да, – сказала Пруденс, отпив маленький глоток чаю. – У него даже нашлось время не спеша прочесть материалы, оставленные мной клерку два дня назад.
Она с минуту помолчала.
– Он собирается взять наше дело? – спросила Констанс.
– Не знаю. – Пруденс осторожно поставила чашку на блюдце. – Он пригласил меня нынче вечером пообедать с ним.
Сестры даже рты раскрыли от удивления.
– Сказал, что мы продолжим деловой разговор за обедом.
– Это что-то новенькое, – промолвила Констанс. – Впервые слышу.
– Не знаю, – пожала плечами Пруденс. – Но не могла же я отказаться от такой возможности. Верно?
– Ты не забыла, что он разведен? – напомнила Честити. – Может быть, он не слишком чистоплотен в личной жизни?
Теперь настала очередь Пруденс удивиться.
– По правде говоря, забыла.
– Разведен? – спросила Констанс. Эту интригующую новость она услышала впервые.
– Да, мы узнали об этом из справочника «Кто есть кто», – объяснила Честити. – Он в разводе уже шесть лет. У него есть дочь.
– Вряд ли он о ней очень заботится, – презрительно заметила Констанс. – Юридически она принадлежит ему. Поэтому все решения относительно ее жизни принимает он, а остальное предоставляет ее матери. Так обычно бывает.
– Вероятно, – согласилась Пруденс.
Она рассеянно взяла сандвич с огурцом и очень удивилась, когда заметила, что держит его в руке.
– В чем дело? – спросила Констанс.
Пруденс положила сандвич на тарелку.
– Знаешь, временами мне казалось, что он флиртует со мной. Его той из высокомерно-снисходительного вдруг становился дружелюбным, и мне казалось, что передо мной совершенно другой человек.
– Неслыханно, чтобы разведенный мужчина флиртовал! – заметила Констанс. – Обычно бывает наоборот. Как-то непрофессионально со стороны адвоката флиртовать с потенциальной клиенткой.