Охота за семью гномами

Комарова Алёна

– Подожди, Мария, – попросила Рита, подозревая девушку в переборе успокоительного, которое могло дать побочную реакцию (спокойное грозное требование привидевшихся галлюцинаций), и мягко предложила: – Проходи сюда.

Она пропустила Марию и прошла следом за ней, надеясь, что поспать сегодня ночью еще получится. Главное – быстро выяснить у Марии суть вопроса, при возможности его решить, а незваную гостью выпроводить. А самой лечь спать.

Уже несколько ночей подряд Рита мучилась от духоты, хотя считала себя

закаленной крымским климатом. Поэтому удивилась, что ночная жара на Марию не действовала и одета она не по погоде: коричневый кардиган поверх белой рубашки, темно-синие джинсы, на ногах носки и отельные тапочки. Она ежилась и куталась в полы кардигана, шмыгала раскрасневшимся носом и потирала озябшие руки, как будто растирала замерзшие пальцы.

– Мне нужен дневник, – взмолилась Мария и стала расхаживать по комнате, не замечая препятствий.

Рита задумчиво наблюдала, как девушка в очередной раз переступает через подушку, но поднять ее не решалась. Это как нарушить гармонию в моционе.

– Хорошо, где он? – потирая нудящие виски, спросила Рита, отвлекаясь от многострадальной подушки.

– Я боюсь туда идти.

– Он в номере, где уби… – догадалась Рита остановиться на полуслове. – Где ты проживала утром?

– Да. Там Петра Григорьевича убили, – напомнила Мария, – ты же его видела.

– Да-да, – поторопилась Рита с ответом, видя, что молодая вдова собирается пускать слезы, а это могло затянуть время выяснения сути проблемы, ее решения и возвращения в кровать.

– Я боюсь туда идти. Вдруг он и меня убьет.

– Кто? – Рита медленно опустилась на кровать.

Мария остановилась перед девушкой, вытаращила на нее глаза и с нескрываемым осуждением сообщила:

– Убийца.

– Его там нет. Он ушел давно, – тоном воспитателя в детском саду пыталась спокойно объяснить Рита. – Там полиция была. Они все закрыли. Там больше никого нет.

– Я знаю. Прошу тебя, пойдем вместе. Это очень важно для меня.

– Давай попросим Кузнецова, пусть откроет номер и отдаст тебе дневник, – резонно предложила Рита.

– Его никто не должен видеть. Это очень личное. Личное. Ты слышишь? – С каждым словом она повышала тон. – Если ты не пойдешь, я буду орать.

Обычно шантаж действовал на Риту, как красная тряпка на быка, она могла втоптать шантажиста в грязь, но Мария сама поняла, что выбрала не ту тактику, и пояснила:

– Пожалуйста.

Она так просила, что Рита не смогла отказать. В ее глазах стояла мольба вперемешку с отчаянием.

Рита понимала, что если она не пойдет с Марией, то Мария никогда не сможет вернуть свою вещь из номера, где убили ее мужа. Рита догадывалась, что Маша никого не сможет больше попросить об этом важном и в то же время простом деле.

– Хорошо, – согласилась Рита, – я только халат накину.

– Пижама у тебя красивая, я люблю цвет лаванды. –

Мария уставилась на ее пижаму и догадалась: – А ты спала?

– Вообще-то, да, – подтвердила Рита, утвердившись в догадках по поводу успокоительных средств.

Через пять минут они стояли перед дверью, на которую полицейские руки предусмотрительно приклеили длинную бумажную полоску. Но даже если бы здесь стоял противотанковый еж, то и он бы не справился со своей миссией – «остановить наступление». Ничто не могло остановить Марию, она, как обезумевшая, рвалась внутрь комнат. Рита попыталась ей объяснить, что вскрытие и проникновение будут караться законом, но Мария шепотом повторяла:

– Это очень важно для меня, Риточка, пойми. Помоги мне, прошу.

И как бы Рита ни пыталась вразумить молодую вдову, та перешла в наступление. Достала из кармана брюк магнитный ключ, попыталась вставить его в отверстие. Рита не поняла, то ли в суматохе администрация не забрала у нее ключ, то ли в горе она сама забыла отдать, но, так или иначе, девушку не могла остановить бумажка на двери.

Когда дверь не поддалась, Мария занервничала окончательно. Нервно толкнула дверь, стукнула по ней ладонью. Звонкий хлопок побежал по коридору.

Рита, переживая, что их застукают на месте преступления, а точнее, на месте вскрытия места преступления, выхватила пластиковую карточку. Дверь поддалась. Рита поддела карточкой одну сторону бумаги, подтерла ею клей и попыталась плавно оторвать от косяка.

Но не успела. Мария толкнула дверь, бумага безобразно и варварски порвалась. Рита всплеснула руками, хотела возмутиться, но Мария уже втянула ее внутрь номера. Рита оказалась на том же месте, где стояла несколько часов назад и посматривала на безжизненного Петра Григорьевича.

Мария медленно обошла место, как будто Петр Григорьевич еще лежал там, и прошла в комнату. Некоторое время ее не было слышно, но потом она засуетилась, как слон в посудной лавке, выводя Риту из ступорного состояния.

Возмущенная ее шумом, Рита прошла в комнату. Мария бегала из стороны в сторону, от стола к кровати, от кровати к шкафу, от шкафа к тумбочке. Она открывала дверцы, хлопала ими, топала ногами и шипела как кобра:

– Где он? Он был здесь. Я сейчас, о нет!

Рита схватила Марию и грозно прошептала:

– Маша, я требую успокоиться. – Она встряхнула ее, дождалась адекватного взгляда и пояснила, разбивая слова на слоги: – На твой шум придет полиция. Ты этого добиваешься? Я тебя сейчас отсюда выведу. И ключ заберу.

– Да, все, все, – осознав некрасочную перспективу, согласилась Мария, выдернула руки из хватки Риты и медленно опустилась в кресло.

Плечи ее опустились, осанка потеряла жизнерадостность, красота потускнела, волосы распались по плечам и обвисли, как мокрые водоросли.