Охотница на Лис
Шрифт:
— Вот и чудно! Классно поболтали, но давай постараемся не делать наши встречи регулярными. Марина очень ревнивая, и мне не хочется посвящать её в тонкости наших отношений. Чао, — он покинул уборную, а следом и здание университета.
Чем ближе Игнат подходил к своей машине, тем больше спадала с его лица маска озлобленного орка. Хотя, отголоски ярости так и не смогли его покинуть. Потому что брюнет упорно не понимал, какой мразью нужно быть, чтобы сделать больно женщине. И неважно, виновата она была или нет — а, зная Марину, можно было смело предположить, что девушка сама довела парня до этого. Но это было самым жалким из всех существующих оправданий. Бей стены, ломай мебель, выбивай окна — но не трогай женщину. Такой была непреложная истина Игната. И он не любил, когда кто-то не соглашался с ним в этом вопросе.
Да, рыжая чертовка, которую Васильев ласково звал феей, нередко и его нервы испытывала на прочность, несмотря на то, что знакомы они были всего ничего. И Игнат порой не знал, чего он хочтел сильнее — обнять Марину, или же сжать пальцы на её тонкой шейке. Но это были лишь его фантазии, которые мужчина держал в узде, успокаивая себя тем, что за все мучения полагается награда. И, быть может, ему еще удастся воплотить свои мечты. Правда, удушение было частью другого, куда более увлекательного процесса, который за наказание вряд ли бы сошел.
Тряхнув головой и отгоняя посторонние мысли, Игнат сел в машину. Марина, едва ли не в первые в жизни послушавшись, сидела на соседнем сидении и внимательно изучала профиль мужчины. Она ждала, когда он скажет хоть что-нибудь, но Васильев явно решил игнорировать рыжую. Он, положив руки на руль, судорожно стискивал его пальцами, глядя прямо перед собой.
Не выдержав этого испытания тишиной, Андреева воскликнула:
— Ну? Ты мне расскажешь или нет?
— А? Что? — будто очнувшись, спросил Игнат, поворачиваясь к девушке.
— Через плечо! — рявкнула та в ответ, — Ты мне расскажешь, о чем вы там так долго разговаривали?
— Я просто дал парню урок хороших манер, — коротко отозвался брюнет.
Пожевав губу, Марина поинтересовалась:
— Макс хоть выжил?
Хмыкнув, Игнат кивнул:
— Жив этот недомерок. Хотя, будь моя воля…
Мужчина стиснул руль так сильно, что пальцы его побелели. Марина, наблюдавшая за ним, внезапно почувствовала, как у неё пересохло в голе. Не от волнения и не от страха — рядом с Игнатом эти чувства почему-то испарялись в неизвестном направлении. Нет, причиной её дискомфорта было осознание того, что Васильев действительно сделал всё это из-за неё. Бросился на защиту, как самый настоящий хищник, как волк, который почувствовал, что его пару обижают. И сидел весь, как на иголках — тоже из-за неё. Потому что волновался — за НЕЁ. Марина никогда не была обделена мужским вниманием, и нередко она слышала что-то вроде: «Да я за тебя любого порву!». Слышала — но ни разу не видела.
А Игнат сделал это. Молча, без лишней бравады, без разглагольствования, просто пошел — и наказал обидчика. Не требуя за это ни похвалы, ни награды. Потому что понимал, что это правильно. Потому что хотел защитить её. И вот этот факт здорово пробивал брешь в обороне Марины, заставляя язвительную стерву прятаться в своей пещере, и присылая вместо себя маленькую девочку, которая глядела на своего рыцаря со смесью восторга и обожания. Благо, он в этот момент смотрел куда угодно, но не на неё.
Поддавшись порыву, Марина протянула руку и, коснувшись побелевших от напряжения мужских пальцев, тихо сказала:
— Не надо. Он не стоит этого.
Подняв на неё совершенно дикий взгляд — зрачки расширены так, что остался только тонкий голубой ободок от радужки — Игнат, не соображая, что делает, оторвал руку от руля, и притянув девушку к себе за затылок, впился яростным поцелуем в её губы. Марина тихо выдохнула, открыв рот, чем мужчина не замедлил воспользоваться, углубляя поцелуй. Его пальцы жестко впивались в её волосы, причиняя слабую боль, но Андреева не возражала. С одной стороны, она понимала, что эта вспышка — результата выплеска адреналина, мужчине просто необходимо было выплеснуть все накопившиеся эмоции. С другой же — ну, девушка наслаждалась такой жесткой, на грани допустимого, лаской. Положив ладонь ему на грудь и чувствуя, как бешено колотится его сердце, Марина упивалась тем чувством власти, которое они оба имели друг над другом. Всё же Игнат был прав в своих рассуждениях — быть придушенной явно пришлось бы рыжей по душе.
Наконец, когда кислород в лёгких подошел к концу, Игнат оторвался от покрасневших губ девушки и выдохнул:
— Черт возьми, что же ты делаешь со мной?
Марина, которая, так же как и мужчина, пыталась выровнять дыхание, лишь пожала плечами и кокетливо улыбнулась:
— Понятия не имею, о чем ты. А теперь, раз уже мы разобрались со всеми делами — может, наконец, покажешь, что приготовил для меня? Если сюрприз мне понравится — так уж и быть, я поцелую тебя еще раз.
Усмехнувшись и чувствуя, как хорошее настроение вновь возвращается к нему, Игнат завел машину и выехал со стоянки. Он был уверен — к концу вечера губы у рыжей будут гореть после всех тех поцелуев, что она подарит ему.
глава восемнадцатая
Глава восемнадцатая
— Аля, прекрати грызть ногти.
Бросив нервный взгляд вниз, я увидела, что действительно умудрилась засунуть руку в рот почти полностью, в попытке полакомиться собственный ДНК. Отодвинув конечность как можно дальше, во избежание искушений, я совершенно беспардонно сплюнула всё, что было у меня во рту, на пол, и с укоризной посмотрела на посмеивающегося Елисея.
— Это ты виноват! — заявила я, для убедительности тыча пальцем мужчине в грудь.
Тот весьма натурально изобразил удивление. Даже обернулся, пытаясь убедиться, с ним ли я разговаривала.
— Я? — переспросил мужчина.
— Да, ты! — кивнула я, — Это очень и очень плохая идея!
— Да почему? — кажется, Воронцов действительно не понимал, за что я на него накинулась.
— Потому что я им не понравлюсь!
Выпалив это, я отвернулась, тут же утыкаясь взглядом в табло аэропорта. На котором как раз горела надпись, сообщавшая, что самолет, совершавший перелёт из родного города Лиса, успешно приземлился, и его пассажиры скоро смогут встретиться с теми, к кому они, собственно, прилетели.
Мы с моим мужчиной (у меня язык не поворачивался называть его парнем, даже мысленно!) ждали, ни много ни мало, его брата. Он вместе со своей невестой решил навестить Елисея. И заодно познакомиться со мной. Чем моя скромная персона заслужила столько внимания, я, хоть убейте, не понимала.
На мою талии легли такие уже знакомые руки, а макушку опалило тёплое дыхание.
— Глупышка, — ласково сказал, почти промурлыкал Елисей, — С чего ты взяла, что можешь не понравиться моим родным?