Охотница

Комета сияла в ночном небе ярче любой звезды, за ее призрачной головой тянулся огненный хвост. Комета парила в небе всю прошлую неделю, словно сверкающий меч, занесенный над землей, вызывая удивление и вселяя страх по всей Франции. Женщины, собравшиеся на вершине обрывистого утеса, каких много в Бретани, тоже не спускали глаз с неба. Их фигуры скрывали ниспадавшие широкими складками серые накидки с капюшонами, сдвинутыми вперед, как у монахов, отгораживающих себя от мирских искушений. Их силуэты, вырисовывающиеся на фоне пляшущего огнями костра, представляли зловещее зрелище, которое сопровождалось

размеренными ударами прибоя и звуками разбивающихся о камни где-то далеко внизу волн, только усугублявшими и без того жуткое впечатление.

Взирая на комету с дружными вздохами, женщины и не подозревали, что сами в этот момент являлись объектом наблюдения. Передвигаясь по-пластунски, Катриона О'Хэнлон отыскала единственное укрытие среди редкого кустарника и раскидистых деревьев, обрамляющих совершенно открытую площадку на вершине утеса. Ирландка была миниатюрна, хотя ее комплекция только вводила в заблуждение, поскольку в худеньком теле заключались сила и стойкость, да и точеные ноги не раз доказали свою выносливость. Она была одета в мужские вельветовые штаны и короткую кожаную куртку, и это помогало ей сливаться с темнотой.

Прядь огненно-красных волос вырвалась из-под шляпы, но она не смела убрать ее из опасения, что малейшее движение выдаст ее присутствие. Особенно пока женщины, за которыми она следила, так притихли.

Наконец одна из них еле слышно заговорила, и Катрионе пришлось напрячь слух, чтобы хоть что-то расслышать.

– Комета – это непреложный знак, сестры мои. Знамение, которого мы все ожидали.

«Да, точно знак… что у вас в голове совсем пусто, – с презрением подумала Катриона. – Совсем как у многих других суеверных дурней, дрожащих от страха при виде света давно умерших звезд».

Истинным дочерям земли должно хватать знаний, чтобы не стать жертвами подобной глупости. С незапамятных времен мудрые женщины боролись за сохранение света познания в невежественном мире, особенно во всем, что касалось целительства и белой магии.

Но были среди дочерей земли и такие, которые поддавались искушению темного знания и вместо мудрости искали могущества и власти над людьми, намеренно сеяли хаос и вместо знаний распространяли суеверия. Именно такие женщины собрались вокруг костра, именно за ними следила сейчас Катриона. Эти называли себя «Сестрами Серебряной розы», которую обожествляли, и были фанатичны до такой степени, что одним своим фанатизмом уже представляли реальную угрозу.

Катриона осторожно и медленно продвинула руку к ножнам, закрепленным на поясе, ее пальцы обхватили эфес рапиры, длинное стальное лезвие, висевшее на боку, придавало уверенности.

Да, совсем как любой из ее соотечественников, она получала удовольствие от хорошей схватки, но, если сейчас дело дойдет до драки, соотношение сил окажется немножко не в ее пользу. Кроме того, распоряжения ее предводительницы были весьма четкими. Не вступать в бой с врагом. Только обнаружить, кто возродил жуткий культ «Серебряной розы», и узнать, кто теперь возглавляет сестер.

Возможно, та, самая высокая из женщин, которая теперь обращалась к группе из глубин своего капюшона.

– Кометы всегда предвещали большие изменения, смерть старого, рождение нового. – Женщина воздела ввысь белую изящную руку. – Эта комета пылает для нашей «Серебряной розы», возвещает ее славу, ее давно ожидаемое торжество, когда она займет свое законное место правительницы Франции и земель за ее пределами.

– Нам

придется сначала отыскать ее, – возразила одна из женщин.

– И мы найдем ее. – Высокая женщина торжественно положила руку на плечо той, что высказывала сомнении. – Я обещаю вам это. Я, наконец, обнаружила, что наша юная королева была вывезена из Франции.

– Вывезена из Франции! – кто-то застенал в испуге. – Теперь нам в десять раз труднее отыскать ее.

– Нет, Мегаэра будет освобождена, клянусь вам. А затем мы накажем негодяя, который посмел похитить у нас нашу королеву.

– Смерть злодею! – пронзительно заголосили остальные в ошеломляющем согласии.

– Никакой пощады негодяю!

– Он еще пожалеет, что родился!

– Уничтожить злодея, похитившего нашу Розу!

– Смерть Волку. Смерть Волку!

Скандирование становилось все громче и все мощнее, но тут первая женщина призвала к тишине. Она снова заговорила, но на сей раз ее голос прозвучал совсем тихо, и Катриона не разобрала ни слова. Очевидно, прозвучало какое-то распоряжение, поскольку вся группа как по команде стала располагаться вокруг костра. Катриона прищурилась, проникая взглядом через расстояние, отделяющее ее от их предводительницы, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном.

Острота зрения Катрионы, не изменявшая ей даже в самые темные ночи, а также ее проворство и хитрость когда-то побудили людей ее клана дать девочке прозвище Кошка, и из Катрионы она постепенно превратилась для всех в Кэт. По крайней мере, до того, как ее стали называть ведьмой и совсем изгнали из клана.

Ведьмой.

А причиной всему стала ярость Бэйнэна О'Мира, человека, который женился на матери Кэт. Вот бы сюда ее отчима. Она показала бы этому твердолобому болвану, какие они, настоящие ведьмы.

Главная из ведьм подняла руку, чтобы отодвинуть капюшон, и Кэт затаила дыхание.

«Правильно, дорогуша, – про себя уговаривала она женщину. – Снимай этот капюшон и дай мне хорошенько взглянуть на твое исступленное, злобное личико».

Когда же женщина откинула капюшон назад, Кэт прикусила губу, дабы сдержать готовое вырваться от разочарования ругательство. Черты женщины были скрыты за шелковой маской, такой, какие носили знатные дамы, чтобы защитить цвет лица от лучей солнца. Кэт могла различить очень немного, только тонкую линию подбородка и пряди золотистых волос, вырвавшихся из тугого узла на затылке.

Когда остальные женщины сдвинули назад свои капюшоны, они тоже оказались в масках. Лицо было открыто только у одной совсем молоденькой девушки с копной волос цвета воронова крыла. Она совсем сняла свою накидку и осталась стоять в белой сорочке. Видимо, девчушка была новичком в ордене и готовилась подвергнуться церемонии, после которой ее наконец приняли бы в ряды полноценных последовательниц культа «Серебряной розы».

Кэт подавила нетерпеливый вздох, не испытывая никакого желания стать свидетелем какого-то дикого обряда посвящения. От столь долгого неподвижного лежания на холодной земле у нее и так уже свело судорогой левую ногу, но у нее не было иного выбора, кроме как оставаться на месте в надежде, что, когда «сестры» закончат с этим вздором, они продолжат обсуждение планов, касающихся отсутствующей Розы. И может быть, когда они завершат свое сборище и наконец, растают в темноте, у Кэт появится шанс нагнать их настоятельницу и, приставив нож к горлу, заставить сдернуть эту проклятую маску.