Охотничий «Декамерон»

Генин Геннадий

Однажды он имел неосторожность во время общего построения личного состава на плацу выйти перед строем, да еще лечь между строем и командиром полигонной команды, в то время как майор доводил какой-то приказ. Майор немедленно приказал старшине убрать этого «наглеца» и пообещал, что при первом же убытии в отпуск в Союз обязательно возьмет с собой этого «мерзавца» и сдаст его в Москве в корейский ресторан. Солдатам эта ситуация показалась забавной, и они тут же ее использовали, обучив Дембеля реагировать на словосочетание «корейский ресторан»: как только пес слышал эти два слова, он обхватывал лапами голову, падал на землю, начинал перекатываться с боку на бок и поскуливать, По замыслу эти манипуляции должны были соответствовать фразе: «Шеф, я виноват, готов понести любое наказание, но только не это!»

Самым

любимым местом у него, естественно, была столовая. Солдаты-повара постоянно его чем-нибудь подкармливали: то косточку дадут, то угостят порционной кашей, а то и вовсе осчастливят сырыми мясными отходами. Первое время он вообще дальше чем на пятьдесят метров от столовой не отходил, пока однажды не попался на глаза санитарному врачу дивизии, который проводил обследование этого объекта. Санитарный врач в звании подполковника сделал энергичное внушение заведующему столовой – Прапорщику с подходящей для этой должности фамилией Борщ. Часть этой энергии внушения тут же была перекинута на Дембеля, причем в некой доходчивой для пса форме, и тот быстро усвоил, что в общей массе людей надо выделять, кроме солдат, еще прапорщиков и офицеров, при встрече с которыми надо быть всегда настороже. Конфликтных ситуаций с этими двумя категориями военнослужащих он не допускал, старался меньше находиться в поле их зрения – от греха подальше. С категорией прапорщиков у него сложились некие почтительно-недоверчивые отношения.

Однажды мы были свидетелями такой сцены. Со стороны столовой бежал Дембель с большим куском сырой печени в зубах, а за ним бежал прапорщик Борщ и кричал: «Стоять, козлина, не то покараю!» Видимо, возрастной период, когда у него в голове постоянно гулял ветер, который неизбежно выдувал из неё здравые мысли уже прошел, поэтому только что нареченному «козлу» перспектива вдрызг разрушить взаимоотношения с прапорщиком показалась недальновидной: он резко остановился, бросил на землю кусок печенки и, отойдя немного в сторону, сел в позу стороннего наблюдателя, а для пущей убедительности начал позевывать. Прапорщик подбежал, поднял этот объект заинтересованности как прапорщика, так и Дембеля, осмотрел его и со словами «вот козел» отбросил кусок печенки в сторону – как теперь уже совершенно непригодный для кулинарии.

В это время к ним подошел начальник материального склада прапорщик Ерофеев, который удачно сочетал на тот момент в себе загадочную улыбку и офицерские хромовые сапоги. Среди сослуживцев он был знаменит своими неожиданными, почти, что философскими высказываниями типа «пить красное вино нужно для здоровья, а здоровье нужно для того, чтобы пить крепкий самогон».

Подошедший «парафилософ» тут же использовал свою особенность и многозначительно заметил: «Он не козел, а гораздо хуже, он козлом только прикидывается». Такое замечание, по мнению Ерофеева, раскрывающее всю суть натуры Дембеля, несколько снизило остроту ситуации, и Борщ начал успокаиваться, хотя, как утверждали потом злые языки, заведующий столовой понес ощутимую утрату – этот кусок печени он приготовил для себя, хотел пожарить себе любимое блюдо на день своего рождения. Но не судьба…

На этот раз Дембель выступил в роли справедливого возмездия, сам того не желая. Надо заметить, что у Ерофеева также были основания критически относиться к «жизнедеятельности» этого всеобщего любимца, поскольку на тот момент меж ним и псом существовала «тяжба», которая находилась на пике своей активности.

Суть этой «тяжбы» заключалась в следующем. Материальный склад, которым заведовал Ерофеев, находился недалеко от столовой, а Дембель, периодически делавший «ритуальные» посещения хранилища сахарных косточек и других мясных отходов, вынужден был каждый день многократно пробегать мимо склада. По его разумению, он не мог допустить появления конкурентов (да еще в таком «хлебном» месте), справедливо полагая, что если дать им слабину и не контролировать территорию, то вскоре они уже «начнут торопливо скрести своими ложками о дно твоей миски, вылавливая лучшие куски».

Учитывая это обстоятельство, он постоянно заявлял свои претензии на «жизненное пространство» путем постановки своих меток. Кроме того он полагал, что на территории обозначенной его метками не может возникнуть конфуз, который случился в его юности.

Однажды на территорию учебного

центра забежала собачья свадьба и Дембель присоединился к ней надеясь на получение главной роли в этом процессе, поскольку полагал, что всю территорию центра он оградил своими метками и все участники свадьбы поймут кто здесь главный. Однако, не смотря на этот факт, ему досталась унизительная роль стороннего наблюдателя, в то время как соперник, по возрасту его сверстник, передавал свои гены.

Склад представлял собой длинное одноэтажное здание, вход в которое находился в торце. Над входом нависала крыша, которую поддерживали две деревянные опоры. Вот их-то пес посчитал самым удобным местом для размещения своих «маркеров» и каждое посещение столовой и при возвращении из нее оставлял на них свою метку.

Стояла жаркая погода золотой осени, и эти метки стали вскоре доступны для обоняния не только собачьим носам возможных конкурентов, но и человеческому носу. И первым владельцем такого носа оказался зам. по тылу комдива, который квалифицировал эти метки как «форменное безобразие». Соответственно прапорщику Ерофееву было сделано внушение и отдан приказ устранить это «разгильдяйство». Ерофеев тут же метнулся выполнять этот приказ и сразу же уяснил, что путей для его реализации немного – всего только два. Первый и самый легкий – смыть шампунем следы «противозаконной маркировки» с опор крыльца. Сделано. Остался второй – недопущение повторения этого злодейства.

Вот тут-то исполнение приказа несколько забуксовало, дело в том, что Дембель, по всей вероятности, считал присоединение здания склада к своей контролируемой территории очень удачным приобретением и ревностно заботился о своевременном размещении «маркеров» на здании. Однако Ерофеев, используя швабру и свое преимущество в должности, силе и авторитете, попытался вдолбить в голову пса мысль: «противиться мне это все равно, что играть с пираньями в водное поло – обязательно проиграешь». Тут он добился некоторого успеха и сделал невозможным псу заявить о контроле над этим участком, но только в течение времени нахождения прапорщика па своем служебном месте. Но Ерофееву нужно было отлучаться со склада по служебным

делам, на обед, отдых и для прочих дел. Дембель же пробегал мимо своего объекта повышенного внимания в течение всего дня многократно, и если обнаруживал отсутствие прапорщика, то тут же не мешкая ставил метку.

Однако Ерофеев вовремя вспомнил, что у него были умелые руки, а в комплекте к ним еще и умная голова. Через несколько часов напряженной мозговой деятельности он разработал и применил новый тактический прием.

Как я уже говорил, крышу над входом поддерживали две деревянные колонны, которые когда-то были окрашены натуральной олифой, а две ступени, ведущие к входной двери, оставались без какого-либо покрытия. Негодующий ум прапорщика придумал следующую безобидную деталь, которая должна была поставить перед неискушенным разумом Дембеля непреодолимую проблему: он собственноручно покрасил поддерживающие колонны нитроэмалью защитного цвета. По замыслу пес должен был отказаться от маркировки колонны, так как резкий запах ацетона заглушил бы любую метку и само это действо потеряло бы всякий смысл.

Действительно, через полчаса подбежавший Дембель попытался было взять анализ воздуха с поверхности одной из колонн, но тут же поперхнулся и в течение некоторого времени чихал, прочищая нос. Затем несколько секунд размышлял, а потом провел «ритуал отчуждения территории»… прямо на ступени крыльца! Такое развитие событий привело прапорщика в замешательство, но ненадолго.

Несмотря на приближавшийся вечер, Ерофеев, не пожалев эмали и своего свободного времени, покрасил ступени крыльца. «Ну вот, теперь метки ставить будет некуда», – подумал этот борец за справедливость и, отмыв руки от краски, пошел спать. На следующее утро Дембель, совершая «ритуальную» пробежку мимо склада, подбежал к деревянным опорам крыльца, ткнул в них носом и пришел к выводу, что, конечно, много посторонних запахов (ацетон еще не весь испарился), но по сравнению со ступенями возможные конкуренты наверняка обнаружат на поддерживающих колоннах его «заявку». Пес быстро поднял лапу и окропил опору тройной порцией (для надежности) «маркировочного материала». Все, круг замкнулся – теперь можно бесконечно красить, а Дембель будет легко обходить это препятствие!