Охотничий инстинкт (сборник)
Шрифт:
«Наверное, педераст», — неожиданно подумала Лариса, неприязненно глядя на незнакомца.
— Начнем, — коротко сказал Курехин и зло посмотрел на Ларису. — Итак, зачем ты подслушивала?
Лариса замешкалась. Отходняк после наркоза все же был тяжелым, и она не сразу смогла что-либо ответить. Но, выдержав паузу, неожиданно решила избрать наступательную тактику:
— Да как вы смеете! Вы похитили меня с рабочего места. Вы даже не представляете, что с вами будет завтра! Я вам не девочка из Заводского района, из неблагополучной семьи, которую можно увезти на поляну и поиметь всем скопом. Я — директор одного из лучших ресторанов города.
С каждой фразой уверенность ее в себе крепла и она возвращалась к реальности. Главное, что ее порадовало, — она не растерялась даже в такой, прямо скажем, неприятной ситуации.
— Хватит распальцовок! — оборвал ее Курехин. — Клал я и на тебя, и на твой ресторан. Говори, зачем подслушивала мой разговор! — И, спустя несколько секунд, ехидно заметил: — Для директора ресторана — весьма нестандартное поведение.
В его голосе слышалась явная угроза, и, будто в подтверждение ей, охранник Василий вплотную приблизился к Ларисе и слегка пнул ее ногой в бок. Впрочем, учитывая его размеры и силу, это «слегка» Ларисе отдалось весьма сильной болью.
— С чего вы взяли, что я кого-то подслушивала? — не сдавалась она. — Да и как это можно было сделать? Вы же находились в отдельной кабине.
— Молчи! — Курехин снова оборвал ее. — Скажи лучше, на кого ты работаешь, сука!
— Я не сука, — упрямо заявила Лариса.
Курехин скептически и в то же время зло посмотрел на нее, но никак ее слова не прокомментировал.
— Еще раз повторяю вопрос — зачем подслушивала и на кого работаешь?
— Да с чего вы взяли, что это я подслушивала?
Курехин посмотрел на Василия. Тот сразу же все понял и в качестве неопровержимого доказательства показал Ларисе фонендоскоп, лежавший на столе.
— Вот через эту штуку, если прислонить ее к стене, все очень хорошо слышно, — зловеще произнес Курехин. — После того как ты грохнулась с ящиков, Василий сразу же пошел в коридор и видел тебя там.
— Ну и что? Мало ли кто ходит в служебные помещения.
— Он встретил, кроме тебя, официантку, и она сказала, что именно ты крутилась в том месте, где находится отдельная кабина. Так что я считаю, тебе пора прекратить гнать гнилой базар и отвечать по делу. А то у нас есть Петя Кальтенбруннер, — он показал на худощавого, — он живо заставит тебя говорить. Правда, Петя?
Вместо ответа худощавый улыбнулся и кивнул, пожирая Ларису взглядом. Взгляд этот не предвещал ей ничего хорошего. В глазах этого человека читалась жестокость, которую нельзя было, казалось, пробить ничем. Это был взгляд маньяка, которого не остановят никакие аргументы, если уж он принял решение.
— Вот, — протянул Курехин, выдержав паузу. — Я думаю, что Пете и рта раскрывать не надо. У него и без того очень красноречивая внешность.
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите… — продолжала Лариса.
— Ты не понимаешь? — вдруг взорвался Курехин и, подойдя к Ларисе, грубо взял ее за ворот платья. — Ты на ментов работаешь! Не понимает она…
— Ни на каких ментов я не работаю, — твердо заявила Лариса. — Я директор ресторана «Чайка».
А внутри ее кипела злость по поводу своей же сотрудницы, которая вольно или невольно выдала ее причастность к инциденту. «Уволю дуру! Сразу же, как только выберусь отсюда!» — сурово подумала она. Правда, выбраться отсюда будет делом нелегким, судя по всему. Окружение троих мужчин, находившихся в агрессивном настроении, не способствовало оптимистическим мыслям по поводу ее будущего.
— Короче, эта ботва мне надоела, — бросил Курехин в сторону Василия и отвернулся.
Василий умел угадывать настроение патрона. Он нагнулся к Ларисе и рывком одной руки поднял ее над тюфяком. Швы платья затрещали, и она почувствовала, что еще немного — и задохнется в крепких объятиях этого мордоворота.
А спустя мгновение Лариса ощутила резкую боль в спине. Это Василий, приподняв ее, снова бросил на тюфяк. Она закрыла глаза.
— Так что? — тут же прозвучал голос Курехина сверху. — Будем говорить или придется применять крайние меры? — Ну, я подслушивала, — сдалась Лариса.
— На кого ты работаешь? — сразу же спросил Курехин. — То, что ты подслушивала, мне и так ясно.
— Ни на кого.
Ответом был едкий смешок Курехина. Краем глаза Лариса увидела, что усмехнулся и Василий. Что же касается Пети по прозвищу Кальтенбруннер, то кривая ухмылка, по-видимому, была его постоянной спутницей. В ней было что-то нечеловеческое, как у наркомана, находящегося под кайфом.
Кальтенбруннер откинул прядь волос назад, сложил руки на поясе и выжидающе уставился на Ларису. Ему, видимо, не терпелось приступить к делу, и он, возможно, был несколько расстроен, что она так быстро начала раскалываться.
— Как это ни на кого? Давай выкладывай все и не пытайся е. ть мне мозги! — грубо проорал Курехин. — Я видел тебя еще на фуршете в «Континенте». Неспроста ты там крутилась. Наверняка ты меня и подставила, сука!
— Слушайте! — не выдержала Лариса. — Пораскиньте мозгами, вы же сами пришли с вашим лысым и толстым в мой ресторан. Вас туда никто за уши не тянул, а теперь обвиняете меня в том, что я вас под кого-то подставляла, следила…
Курехин нахмурился и продолжил.
— Ты зачем подслушивала разговор? — четко выговаривая слова, спросил он.
— Вам этого не понять. Я познакомилась с Алиной в тот день, на показе мод. А через день я обнаружила ее лежащей на асфальте перед отелем. Ее смерть потрясла меня, и я решила, что не оставлю всего этого просто так. А когда я узнала о том, что главный подозреваемый по делу отпущен на свободу, а тем более обедает в моем ресторане с каким-то лысым типом, то захотела узнать содержание разговора. — Лариса впервые за все время пребывания в подвале говорила искренне и даже страстно.
— Ты что, меня за лоха держишь?