Охотничий инстинкт
Шрифт:
Торговцы наркотиками получили по заслугам. И Филиппов, и Парамон находились под следствием, и скоро должен был состояться суд.
Карташову за раскрытие этого дела объявили благодарность по службе и вроде намекали на скорое майорство, несмотря на его молодость. Он осознавал, что без участия в деле Ларисы вряд ли смог бы претендовать на подобные жизненные перспективы, и попытался в скромных размерах отблагодарить ее — коробкой изысканных конфет и огромным букетом цветов.
Лариса очень долго волновалась за судьбу «голубого» бандита по прозвищу Кальтенбруннер, которого она угостила по голове ударом отбивалки для мяса. Карташов успокоил ее, сказав, что, возможно, его склонности после этого инцидента станут еще более нестандартными, но опасность для его жизни полностью исключена.
Евгений Котов по-прежнему околачивался в Тарасове и пробовал восстановить свои утраченные за время пребывания в Москве позиции в бизнесе. О нынешних приключениях Ларисы он практически осведомлен не был, да он уже свыкся с мыслью, что его жена периодически попадает в криминальные передряги. Семейная жизнь у Котовых начала более-менее налаживаться, все-таки давала о себе знать десятилетняя привычка.
— Мне хочется пожелать тебе счастья в жизни здесь, в России, с которой я расстаюсь. — Владимир обвел рукой все пространство зала ресторана.
— А тебе в той. — Лариса указала на запад. — Надеюсь, что чистый лист, с которого начнется теперь твоя жизнь, не станет для тебя черновиком.
Обаяние «новых русских»
Глава 1
«И зачем это все было?» — с досадой подумала Лариса, рассматривая старые свадебные фотографии. Она тогда была совсем юной, со смешной химией, которая сейчас смотрелась бы явным анахронизмом. Но тогда, в восьмидесятых, все так ходили.
И Евгений тоже смотрелся крайне нелепо с усиками, в своем австрийском костюме. Если убрать эти усики, вообще был пацан пацаном. Ему бы в жизни еще пообтереться, а потом уж и жениться.
Да, слишком много с тех пор воды утекло. Сейчас она, прожив в браке больше десяти лет, скучает в своей трехэтажной квартире, а муж живет за восемьсот километров, в столице. Так уж распорядилась судьба.
Уже почти год минуло с того момента, когда Лариса на экране телевизора увидела пленку, на которой были документально зафиксированы кадры, где ее муж изменял ей с посторонней женщиной. Конечно, им обоим уже за тридцать, и надо было бы привыкнуть к тому, что в этом возрасте никто не застрахован от связей на стороне. Ну что, собственно, в этом такого?!
Ну завела бы она себе любовника, и все! Так нет же, надо было пойти на разрыв. Не могла она поступить иначе после того случая. А Евгений, откровенно говоря, не очень и сопротивлялся.
Разрыв был не окончательным, никакого официального оформления, просто раздельное проживание: он — в Москве, она с дочерью — в Тарасове.
И вот уже почти год они с супругом практически не виделись. Только на новогодние праздники он появился в Тарасове. Общение было достаточно формальным. Евгений, как всегда бывало и раньше по праздникам, практически не просыхал, а потом, протрезвев и обидевшись на холодность Ларисы, уехал обратно в столицу. Лариса жила по-прежнему вместе с Настей, которая пошла в этом году в шестой класс. Будучи не в силах замкнуться исключительно лишь на дочери, Лариса снова вернулась к активной деятельности в ресторане «Чайка», фактической владелицей которого была уже почти восемь лет.
Она почувствовала сполна свое одиночество весной, с наступлением апреля. Когда природа расцвела буйным цветом, в душе ее царил беспросветный мрак и холод. Появившийся где-то в конце мая на горизонте Ларисы некий молодой человек по имени Владимир Путов заполнил пустую нишу в ее душе. Он был вполне респектабелен, и, хотя по социальному положению стоял несколько ниже самой Ларисы, это ее нисколько не смущало.
— Мама, какие у тебя на сегодня планы? — прозвучал неожиданно голос из-за двери.
Внезапное вторжение в ее мысли заставило Ларису вздрогнуть, отложить в сторону старый фотоальбом и бросить взгляд на дверь. Секунду спустя на пороге комнаты появилась Настя. Она была одета в домашний халатик, сквозь который уже начинали проглядывать пока еще незрелые формы юной девушки.
По голосу дочери Лариса поняла, что та находится не в самом лучшем настроении.
— А что такое, солнце мое? — спросила Лариса.
— Просто так, интересуюсь, — ответила Настя и пристально посмотрела на мать.
— Просто так ничего не бывает.
— Просто… — Настя задумалась, покрутилась на месте и вдруг выпалила: — Я хотела выяснить, не знаешь ли ты, когда приедет папа.
Лариса сразу же помрачнела, вздохнула и сказала:
— Не знаю.
— Так позвони ему, я соскучилась.
— Сама позвони.
Настя нахмурилась, сказать ей в ответ было нечего, однако она продолжала стоять на месте. Лариса решила разрядить напряженность, но вместо этого лишь больше ее усугубила.
— Еще что-нибудь? — спросила она нетерпеливо.
— Да, — с вызовом сказала Настя. — Я подумала и решила, что твой дядя Володя мне надоел.
Лариса удивленно подняла брови вверх. Этого еще не хватало. Дочь и раньше весьма прохладно относилась к новому увлечению матери, а сегодня, видимо, решила осуществить прямое вторжение в ее личную жизнь.
— А мне пока нет, — с улыбкой ответила Лариса.
— А мне — да, — упрямо повторила Настя.
— Ну ладно, ты вначале спрашивала меня про мои планы. Так вот — сейчас я собираюсь и еду в ресторан. У меня сегодня там много дел. А ты не скучай, сиди дома и делай что вздумается.
Лариса подошла к дочери и вознамерилась было обнять ее, но та отстранилась и пошла в глубь комнаты, туда, где только что сидела Лариса. Она увидела фотографии, которые та рассматривала, села на диван и углубилась в их просмотр.
«Ну что ж, пускай хоть этим займется», — мысленно вздохнула Лариса и вышла за дверь. Нужно было бы отправить ее куда-нибудь на август. Хотя бы на Волгу, что ли, к родителям на дачу… После того как Лариса с Настей съездили на неделю в Швейцарию месяц назад — первый раз без папы, — дочка откровенно скучала дома.