Охотницы на мужчин
Шрифт:
– К искусству как относитесь?
– Хорошо отношусь.
– А как свободное время проводите?
– Откуда оно у меня? Мы с подругой зал арендуем, она – тренер по аэробике, я – по фитнесу, так у всех вечером – гости, телик, а мы вчера до одиннадцати блочный тренажер двигали и к полу привинчивали. А весит он – мама, не горюй! Как трехдверный шкаф! Потом деревянный помост для гирь я сама сколотила – у нас пудовые и двухпудовки, брала доски в два пальца толщины…
Элина сидела, приоткрыв от изумления рот, и кивала.
– Вообще мужчины больше
– Это так важно?
– Это очень важно! – И Элина, встав, провела руками по бедрам.
– Ну, попробую.
Хотя юбок Жанна принципиально не признавала и чувствовала себя в них как-то нелепо.
Вручив свахе положенный гонорар, Жанна распрощалась с ней.
На лестнице уже ждала Полинка и смотрела на часы.
– Ну, как? – спросила она.
– По-моему, это не фуфло, – ответила Жанна.
– А альбом с фотографиями тебе показали?
Жанна ахнула.
Почему-то им казалось, когда у Татьяны на кухне обсуждали эту вылазку, что у свахи непременно должен быть большой альбом с фотографиями женихов.
– Забыла, что ли? Ничего, мне – покажут! Ну, пожелай ни пуха, ни пера!
И Полинка нажала кнопку звонка.
Вот она как раз чувстовала себя в преувеличенном уюте свахиного гнездышка просто превосходно.
Как-то в сборнике афоризмов Полинка вычитала такие слова Бальзака: дар чувствовать себя всюду, как дома, присущ королям, девкам и ворам. Она призадумалась – как же так? Сама Полинка не видела большой разницы между тусовочной квартирой, где пили пиво рокеры, и презентацией в новом банке. Может, потому, что миниатюрная неглупая блондинка – всюду желанная гостья. Подумав, она решила считать себя королевой и на этом успокоилась.
Сделав томное личико, она уселась напротив свахи и взялась за дело.
– Ну, голубушка моя, каким вы представляете своего будущего мужа? – спросила Элина.
– Ой… Ну… Не уродом, – профессионально изображая смущение, пожелала Полинка.
– То есть приятной внешности? А то есть женщины, которым красивый не нужен. Они думают, красивый муж – это для соседок. А сколько красивых мужчин в результате жениться не могут! – патетически произнесла Элина.
– Я вообще-то замуж не тороплюсь, но иногда задумаешься… Ну, вы понимаете…
– Разумеется, понимаю. Подружки ходят с мужьями, довольные, хочется выглядеть не хуже, – поддержала Элина.
– И почему-то ко мне сплошь какие-то козлы клеятся! Вот чем мужчина страшнее, тем ему больше кажется, что я должна быть от него в восторге!
– Как я вас понимаю! Ко мне приходят клиенты – дед как сморчок, а ему двадцатилетнюю красотку подавай! Я ему говорю – мужчина, у меня для вас есть дама, сорок два года, с квартирой, дочь замужем в Америке. А он мне и отвечает: старуху я и без свахи найду! Значит, красивый молодой человек?
– Если можно, очень красивый… Я ведь тоже не уродина…
– Вы просто красавица, – кажется, вполне искренне ответила Элина.
– Я блондинка, натуральная блондинка! Вот что ужасно! Мне козлы проходу не дают! Каждый урод считает – если блондинка, то дура.
– Значит, нужен очень импозантный мужчина… а как насчет образования?..
– Только экономическое! – решительно заявила Полинка. – Нищих мне в доме не нужно! И вообще хорошо бы, чтобы он в банке работал. Это как-то солидно. Чтобы в костюмчике, при галстуке, а не как бомж – в джинсах. У соседки жених – банкир, так она всем прямо уши прожужжала. А сама – страшнее атомной войны! И одевается в сэконд-хэнде.
– Хорошо, найдем вам молодого красивого банкира, – обнадежила Элина.
И недрогнувшей рукой взяла гонорар.
Несколько озадаченная этим обещанием Полинка простилась со свахой и спустилась вниз. Там ее ждала задумчивая Жанна. Расстались они на трамвайной остановке – Полинка поехала к себе, а Жанна – к себе.
На следующее утро – а было это субботнее утро, не грех и поспать подольше, – Татьяна вылезла из постели часов этак в одиннадцать, покормила мужа, выпроводила его из дому (вот ему-то как раз и нужно было гнать машину в автосервис, готовить к техосмотру) и пошла к Жанне – узнать про сваху. Вчерашний Полинкин телефонный доклад был как-то чересчур лаконичен.
– Ну, как? – спросила она, входя.
– Заходи, поможешь, – сказала Жанна. – В процессе раскажу.
Татьяна вошла и увидела стихийное бедствие. Шкаф открыт, вещи разбросаны, а Жанна уже стоит на табуретке под антресолями.
– Лови! – и она чуть не обрушила на Татьяну огромный, с трудом вытащенный чемодан.
– Ты чего, ты с ума сошла?! – отпрыгивая, заорала Татьяна.
Чемодан грохнулся на пол и раскрылся. Выскользнуло что-то белое. Татьяна потянула – и вытянула белое платьице с оборками.
– Это что, твое?
– Ага, с выпускного осталось… – с ненавистью ответила Жанна.
Соскочив с табуретки, она принялась рыться в чемодане. Во все стороны полетели брюки, жилеты, свитера.
– Ты что там ищешь?
– Юбку! Будь она неладна!
Татьяна чуть не села на пол.
– А что? У тебя когда-то была юбка?
– По-моему, была, если я ее не выбросила… А это что такое?
Жанна вытащила что-то пестрое, мятое-перемятое.
Татьяна расправила странный предмет и действительно увидела юбку – цветастую, с воланами, самого опереточно-цыганского вида.
– Как это к тебе попало?
– Понятия не имею! – выпалила Жанна.
Татьяна приложила юбку к Жанниным бедрам.
– Ты что, носила ЭТО? – чуть ли не на грани обморока спросила она.
Жанна ничего не ответила. Лицо у нее было каменное. Она сколько-то времени смотрела в пол и вдруг подняла глаза на Татьяну:
– Танюх, это же не мой чемодан!
– А чей?
– Этой, как ее, ну… Она еще в Крым уехала…
– Уехала в Крым и оставила тут чемодан?
– Ну да…
В Жаннином объяснении чувствовалось явное вранье. Но докапываться Татьяна не стала – себе дороже.