Охотник на ангелов
Шрифт:
— А что отец говорит? — спросил я, пытаясь выиграть время.
— Он, разумеется, возражать не станет, — кивнула матушка. — Ты же знаешь, что он беспокоится не столько о тебе, сколько о Норе, только и думает, как бы его поскорее женить… Вот это действительно будет трудно! Отец не хочет брать никого из наших девушек, чтобы не родниться с местными семьями, а в других поселках, у реки, пока нет подходящей невесты. Одни слишком молоды, другие самому Нору не нравятся. Он ведь у нас очень привередливый, — покачала матушка головой, — ему подавай только самое лучшее! А где же такую красавицу взять, чтоб ему угодить? Отец уже из сил выбился, все деревни
— Ну, вот видишь, матушка, — облегченно протянул я, — не могу я пока жениться, сначала Нор должен себе невесту найти. Ты же знаешь наш закон: «младший брат, не лезь вперед старшего».
— Верно, — кивнула матушка, — только можно заранее договориться по поводу Таны. Я все с ее матерью обговорю, ударим по рукам, а потом, когда отец наконец найдет подходящую жену для Нора, устроим сразу две свадьбы. Это закон не запрещает, да и дешевле выйдет. А то два раза соседей собирать, столы накрывать, кур да гусей закалывать, свинью резать. Эдак и разориться можно!
— Но ведь старшая сестра Таны, Зура, пока еще не замужем? — предпринял я последнюю попытку.
— Ерунда, — отмахнулась рукой матушка, — это как раз не беда. Нехорошо, конечно, младшей сестре вперед старшей лезть, но иногда разрешается. К тому же никто не говорит, что тебе прямо завтра жениться предстоит. Глядишь, к тому времени, когда с Нором все уладиться, и Зура себе мужа отыщет. Все-таки их семья не последняя в нашей деревне, да и она, если разобраться, не такая уж и страшненькая. Конечно, не красавица, не в пример сестрам, но все же… И фигурка, и все прочее — как надо. Вот, даст Бог, отыщет Зура себе суженого, пусть даже вдового или кого-то из этих, из зареченских, и все хорошо будет. Все наши девки будут за мужьями, а все сыновья — женатые! И нам с отцом радость — внуки наконец появятся…
Матушка мечтательно посмотрела куда-то вдаль. Мне не хотелось ее разочаровывать, но и особенно обнадеживать я тоже не имел права. Не честно это — пообещать жениться на девушке, а потом не сдержать слово. За это могут и сурово наказать. Нет уж, пусть все остается так, как есть. По крайней мере, пока.
— Матушка, — проникновенно сказал я, — ты же знаешь — я во всем тебе послушный и полностью тебе доверяю. Для меня нет человека дороже, чем ты. Но все же давай отложим это решение на потом. Пусть сначала отец найдет невесту для Нора, а потом мы с тобой подумаем о Тане. Да и по отношению к ней так гораздо честнее будет. Сама посуди: сколько Тане придется ждать, пока Нор выберет себе жену? Год, два, пять? Никто не знает! А вдруг за это время ей подвернется хорошая партия, жених богатый да красивый? Что же ей, отказываться? Только потому, что вы с Заной уже ударили по рукам? Несправедливо это будет, нечестно!
Матушка покачала головой, но все же согласилась со мной:
— Какой ты у меня благородный, Трой, всегда о других думаешь! А что же ты сам? Неужто к Тане совсем равнодушный?
— Нет, она мне нравится, — честно признался я.
— Вот видишь! А вдруг Тана и впрямь себе другого найдет и замуж соберется? Неужели ты не будешь жалеть, переживать?
— Значит, не судьба мне, — пожал я плечами. — Поищем другую, благо, девушек у нас много…
— Ладно, — кивнула матушка, — я все поняла. Так и скажу Зане: мой Трой не против, но ждет, пока женится Нор. Чтобы, значит, не нарушать нашу традицию… Думаю, она
— Матушка! — напомнил я. — Не давай твердого слова почтенной Зане!
— Не дам, — кивнула матушка, — пусть Тана считает себя свободной. Но все же ты подумай, Трой: она отличная девушка, да и к тебе, кажется, душой прикипела… Я ведь вижу, какими глазами она тебя смотрит!
Я, конечно, пообещал подумать, и матушка, довольная, удалилась. Я перевел дух. Слава Богу, кажется, на этот раз отвертелся. Жениться мне сейчас совсем не с руки, другие мысли и чувства одолевают. И главное место в них занимает Тиа…
Если разобраться, то в жизни самое важное — любовь. Все остальное: слава, успех, деньги — вещи наживные, сегодня есть, а завтра — нет. Или же наоборот. Лишь одна любовь (если она настоящая, конечно), не стареет и не умирает.
Это я понял, когда попытался разобраться в своих чувствах к Тиа. С какого-то времени я понял, что люблю ее, да так, что жить без нее не могу. Это совсем не было похоже на то, что я испытывал, допустим, к Тане — там лишь обычное влечение, как к симпатичной, приятной девушке, не более того. А тут… Настоящая страсть!
Я не мог ни о ком думать, кроме Тиа, считал часы до того момента, когда снова ее смогу увидеть. Мать, разумеется, заметила, что со мной что-то происходит, и как бы невзначай поинтересовалась:
— Сынок, ты чего такой необщительный стал да задумчивый, все один да один? Ни с кем не разговариваешь, все молчком, и на танцы не ходишь. Мне друг твой, Витар, говорил, что давно тебя на них не видел. А тем не менее ты каждый вечер куда-то уходишь… Если не на танцы, то куда же?
— Не могу я сказать тебе, матушка, — честно признался я. — Лучше не спрашивай, чтобы не врать…
— Конечно, ты уже большой, самостоятельный, стал воином, дозорным, — кивнула матушка, — можешь поступать так, как считаешь нужным, но пойми и ты меня! Я о тебе беспокоюсь, переживаю.
— Не волнуйся, матушка, — попытался я успокоить ее, — со мной ничего страшного не происходит. Просто… В общем, это мое личное дело, и я должен сам с ними разобраться.
— Может, ты влюбился в кого? — продолжила допытываться матушка, — так скажи, не секретничай. Я все же мать, я все пойму. И помогу, если надо. Пусть твоя девушка не из наших, а из этих, зареченских, все равно ничего, я постараюсь принять ее… Сама схожу, посмотрю, поговорю с ее родными… Вдруг хорошая окажется? Конечно, отец не обрадуется, когда узнает об этом, он зареченских не любит, и правильно делает… Но, в конце концов, это твое личное дело, и он не имеет права вмешиваться. Жаль только Тана сильно огорчиться, да и Зана очень расстроится. А то было бы так славно — следующей весной справили бы твою свадьбу… Если Нор, конечно, невесту себе тому времени нашел бы.
— Нет, матушка, я не встречаюсь с зареченской девушкой, — ответил я абсолютно честно, — у мня другое дело. Очень важное.
— Ну, и ладно, Бог с тобой, — кивнула матушка, а сама поджала губы: обиделась, наверное, что я не был с ней откровенен.
А что я мог сказать ей? Время детских секретов, которыми делишься с родителями, давно миновало, теперь у меня своя жизнь. И в ней появилась такая тайна, о которой я не имею права рассказать никому, даже своей матери. И уж тем более — отцу. Вот уж кто точно меня никогда не поймет! Узнай он, что я помогаю летунье — ухаживаю, перевязываю, ношу еду… В лучшем случае с позором выгонит из дома, а в худшем… Даже думать об этом не хочется.